Театральный роман эпохи умолчаний
Частные переписки в альманахе «Мнемозина»
Театральный альманах «Мнемозина» — многолетний труд команды замечательных публикаторов, лучшее собрание архивных находок и исследований в области истории русского театра. В вышедших из печати почти одновременно восьмом и девятом выпусках «Мнемозины» редактор-составитель Владислав Иванов и его сопубликаторы Мария Хализева и Леонид Дубшан выступили не только как «архивные люди», но и как своего рода драматурги.
В отличие от обычного драматурга, драматург-публикатор от себя ничего сочинить не может, за него говорят документы. Вопрос, однако же, в том, как эти документы собрать и разложить. У драматургов этого бумажного театра получилось собрать и разложить свой документальный материал в настоящий исторический эпос.
В качестве пролога выступают опубликованные в восьмом выпуске «Мнемозины» письма Михаила Чехова 1930-х годов, то есть уже периода эмиграции. Адресованы они его швейцарской поклоннице Жоржет Бонер, которая за время их знакомства превратилась не только в своего рода мецената (меценатку?) Чехова, но и отчасти в его помощницу в творческих делах. В переписке с восторженной девушкой, завороженной одновременно и искусством, и самой фигурой Чехова, неразрывно сплетаются романтические, творческие и прагматические сюжеты. Беспокойство о премьере «Ревизора» и продолжение работы над теоретическим трактатом об актерском искусстве перебивается постоянными заботами о визах и паспортах, обсуждениями возможных гастрольных маршрутов, проблем со здоровьем, авторскими правами и деньгами. Публикация этих писем, за которую отвечала финская исследовательница жизни и творчества Михаила Чехова Лийса Бюклинг, готовилась долго, но и в их содержании, и в их интонации как будто бы слышны отголоски сегодняшнего дня — на уехавшего из Советской России в 1928 году Чехова обрушиваются проблемы повседневности, он репетирует, теоретизирует, думает о будущем, опасается срыва всех планов и одновременно живет надеждой на их успех. Во всем этом масса неустроенности, неуверенности, боязни не успеть что-то очень важное, обрывки гениальных замыслов, вероятность реализации которых абсолютно неясна и зависит от массы совершенно новых обстоятельств — и от всего этого ощущение постоянной спешки, спешки, спешки. Торопливое, прерывающееся дыхание этих писем отзывается сегодня очень знакомым звуком.
То, что отвечает этому звуку в следующем, девятом выпуске той же «Мнемозины», слышится сегодня как голос времени гораздо более отдаленного, отдельного от нас сегодняшних. Хотя на самом деле все обстоит ровно наоборот.
В девятой «Мнемозине» три раздела, и это три переписки. Алиса Коонен в переписке с Наумом Берковским, Наум Берковский в переписке с Натальей Крымовой, Борис Зингерман в переписке со Светланой Бушуевой. Временной охват (с большими паузами) — с 1959 по 1995-й — между началом оттепели и концом перестройки.
Для людей театра или для тех, кто с театром хотя бы немного соприкасался, имена участников комментариев не требуют, остальным же, наверное, нужно короткое пояснение. Те, кто составляет эти чинно беседующие пары,— настоящие гранды, гранд-дамы и гранд-сеньоры советского театра, люди выдающихся талантов, повлиявшие на театр своего времени и следующих поколений. Алиса Коонен — многолетняя прима уничтоженного Камерного театра, вдова Александра Таирова; Наум Берковский — литературовед, человек универсальной учености и широчайшего гуманитарного кругозора; Наталья Крымова — имя номер один в советской послевоенной театральной критике, жена режиссера Анатолия Эфроса; Борис Зингерман — театровед, обладатель обаятельнейшего острого ума и сверхъестественной проницательности; Светлана Бушуева — лучший в СССР специалист по истории итальянского театра,— по сей день чрезвычайно почитаемая в профессиональной среде и мало известная за ее пределами (она здесь присутствует лишь в качестве адресата, ее собственных писем в альманахе нет).