Обман дара
Как возникла самая знаменитая фальшивка Средневековья
Так называемый «Константинов дар» (Donatio Constantini) — сфабрикованная грамота императора Константина Великого, якобы даровавшая римским папам на территории Европы полноту верховной власти, не только духовной, но и светской. Это самая известная подделка Средневековья — во-первых, потому, что она была важным аргументом в долгой и кровавой борьбе за позицию высшего социального авторитета между государством и церковью. Во-вторых, потому, что ее разоблачение стало когда‑то аналогом коперниканского переворота для научной историкофилологической критики.
В 1633 году посольство польского короля Владислава IV преподнесло папе Урбану VIII редкостный дар: греческую хартию с подлинным текстом «Константинова дара», найденную, как уверяли поляки, в сокровищнице московских царей во время интервенции 1610‑х. Шла Тридцатилетняя война; понтифик, запутавшийся в паутине небывалых международных альянсов, на всякий случай изобразил умиленный восторг и поцеловал коленопреклоненного великого подскарбия Ежи Оссолинского в затылок.
И папа, и подскарбий, конечно, играли на публику. Есть те, кто по сей день полагает, будто эта так и неизвестная исследователям воочию рукопись «Константинова дара» — клочок библиотеки Ивана Грозного, которую поляки обнаружили‑де в Кремле, но сложность в том, что никаких других древних рукописей московского происхождения в Польше так и не всплыло: сокровищницу пограбили — это да. Впрочем, бесконечно важнее другое. Официальное постановление римского императора по имени Флавий Валерий Константин, правившего в первой трети IV века, неизбежно было написано на латыни — греческий текст никак не мог быть подлинником. Подскарбий Оссолинский, учившийся в Париже, Падуе, Болонье и много где еще, и покровитель Бернини папа Урбан, автор эрудитских латинских виршей, вряд ли могли на этот счет иметь малейшие иллюзии. И оба они знали, что в любом случае аргументы в пользу подложности «Дара» с самой неприятной убедительностью прозвучали уже давно, почти двумя веками ранее.
Но еще раньше, целых шестьсот лет (с IX века по XV), почти все в самом деле воспринимали «Donatio Constantini» как исторический и юридический факт. Общеизвестный латинский текст, который бесчисленное количество раз доверчиво копировался в сборниках канонического права, утверждал следующее. Император Константин‑де заболел проказой, языческие жрецы предложили ему в качестве лекарства принять ванну из крови младенцев, но, когда по всему Риму собрали несчастных детей, цезарь услышал вопли их матерей и наотрез отказался лечиться такими средствами. После чего ему явились апостолы Петр и Павел, которые пообещали вознаградить императора за милосердие и велели ему обратиться к тогдашнему римскому папе Сильвестру I. Сильвестр рассказал императору-язычнику об апостолах и их проповеди, уговорил его принять крещение, и, разумеется, Константин выздоровел. И в знак благодарности — с одобрения сената и народа — осыпал римскую церковь дарами. Папа римский получал императорский Латеранский дворец, при котором появлялась новая базилика (нынешний храм Сан-Джованни‑ин-Латерано), «вершина и глава всех церквей мира»; основывались в Риме новые храмы в честь апостолов Петра и Павла, получавшие щедрые земельные пожертвования по всему Средиземноморью.
И самое главное: император добровольно оставлял Рим и переносил свою столицу на восток — потому что и Рим, и Италия, и все западные провинции империи передавались в полное распоряжение римского первосвященника. В знак этого последний получал императорские регалии, а сановники папской курии — привилегии и знаки отличия сановников императорского двора. Более того, мнимый Константин рассказывает в своей грамоте, что сделал немыслимое: во время торжественной процессии он смиренно шел пешком, ведя под уздцы коня, на котором восседал папа Сильвестр.