Почему современный театр изменяет классику, но никогда ее не бросает

WeekendКультура

Это не Чехов!

Почему современный театр изменяет классику, но никогда ее не бросает

Текст: Ольга Федянина

У театра парадоксальные отношения со временем. Театру нечем и некуда устаревать, его произведение не является единицей хранения и не живет во времени: он начинается и заканчивается одним вечером, никакого состояния, кроме сегодняшнего, у него нет. Спектакль идет сегодня, завтра он будет другим.

Театр не хранит прошлое, он с ним играет. Вторгаясь в классический текст, современный театр вступает с ним в диалог, который может быть глубоким или поверхностным, остроумным или плоским, агрессивным или дружелюбным. В чем особенности и свойства этого диалога? Или, если спросить иначе: каким образом и зачем театр посягает на автора?

Интерпретируя классику, театр вызывает неизменный ажиотаж — частью восторженный, частью раздраженный. Раздражены — вот уже второе столетие — те, кто приходит в театр за Чеховым, Шекспиром, Гоголем, Верди, а обнаруживает в нем Уилсона, Брука, Митчелл, Серебренникова, Чернякова.

На возглас «это не Чехов!» (Шекспир, Горький) есть два возможных ответа. Первый — «ну и что?». Второй — «именно что Чехов» (Шекспир, Горький). Искусство даже допускает одновременное существование обоих вариантов, которые друг друга вообще-то взаимно исключают. И сакраментальное «это не…» — изначально не цензурирующий окрик, а озвученная рефлексия о природе и смысле любого искусства. Знак и манифест этой рефлексии почти 90 лет назад создал Рене Магритт. Вещь, сменившая среду обитания, не может остаться равна себе, будь то трубка, ставшая картиной, или пьеса, ставшая спектаклем. (И тот припорошенный пылью Чехов в записи советского телевидения 1973 года, которого иные считают эталоном, на самом деле точно такой же «нечехов», как и тот, которого вам предлагают самые радикальные реформаторы сцены.) Театр — самое диалектическое из искусств, которое из утверждения и отрицания извлекает свою энергию, и способы такого извлечения разнообразны.

Настоящее вместо прошедшего

Заметнее всего, как это часто бывает, самое несущественное. Вы пришли на «Трех сестер», а там Вершинин Маше эсэмэсками в любви объясняется, в «Венецианском купце» купцы в офисных костюмах, в «Горе от ума» фамусовская Москва выложена собянинской плиткой. В точности это или нечто подобное происходит в сотнях выдающихся спектаклей и в тысячах бездарных — и они никогда не бывают выдающимися или бездарными только по причине того, что там происходит вот это.

В большинстве случаев театр приближает время на сцене к времени в партере из очень простого соображения. Ни Горький, ни Чехов, ни Стриндберг, ни Островский не писали пьес, действие которых происходит 100 или 150 лет назад. Если театр хочет остаться в художественном времени автора, которое подразумевается или прямо заявлено как «наши дни», он должен уйти из его фактического времени и отправиться в фактическое время зрительного зала. Последствия могут быть чрезвычайно разнообразны.

Например:

  • «Венецианский купец»
  • Режиссер Петер Цадек, Берлинер Ансамбль
  • 1990

Свою версию пьесы Шекспира Петер Цадек сделал, уже будучи, так сказать, классиком европейского театрального радикализма. Режиссер не стал переосмысливать пьесу, он буквально «переодел» ее. Все, что происходило в шекспировской Венеции, может произойти сегодня на Нью-Йоркской бирже, говорил Цадек,— и собственно этому был посвящен его спектакль. Конфликт Шейлока с венецианским купцом Антонио разыгрывался в тональности фильма «Уолл-стрит», который Цадек вполне намеренно цитировал. Биржевые маклеры, стая скучных серых людей в серых костюмах и белых рубашках, произносили шекспировские тексты как биржевые сводки — и сухость этой декламации не только не убивала текст, но лишь подчеркивала его напряжение.

Определенное вместо условного

Машина времени действует и в обратную сторону. Самое парадоксальное «осовременивание» — то, которое автора читает совершенно буквально. Если режиссер всерьез разместит Эльсинор в исторической средневековой Дании (или в елизаветинской Англии), подтвержденной источниками и иконографией, непременно раздастся «это не Шекспир». Это и правда не Шекспир. Автор «Гамлета» ничего такого в виду не имел.

Но вот «Горе от ума» разыгрывается во вполне документальной грибоедовской Москве, фарсы Шницлера буквально портретируют югендстильную Вену, а у Островского Замоскворечье, судя по всему, как живое. Однако если воспроизвести эту документалку на сцене, получается страшно современный и по-своему очень дискомфортный спектакль.

Дискомфорт возникает тогда, когда театр размещает классический сюжет в любом конкретном времени (в частности, и в том, которое заявлено «у автора»). Делая время не кулисой, а обстоятельством действия, театр наделяет сиюминутное смыслом и логикой, убирает барьер, который позволяет зрителю думать, что это не про него. Рано или поздно всегда про него.

Единственное сравнительно безопасное время на сцене — время «вообще», то есть такой спектакль, в котором время значения не имеет. Но в сегодняшнем искусстве оно почти всегда имеет значение. Если ХХ век с чем-то и расстался, так это с представлением о том, что есть вечная человеческая природа и безвременные страсти или конфликты.

Например:

  • «Мария Стюарт»
  • Режиссер Джон Копли, Театр «Ковент-Гарден»
  • 1977

Самые впечатляющие и последовательные примеры «историзации» традиционно можно найти на оперной сцене, просто потому, что этот подход предполагает большие бюджеты, высокую квалификацию производственных цехов и чрезвычайно длительный подготовительный период. Неизвестно в точности, сколько времени понадобилось режиссеру Копли и театру «Ковент-Гарден» на то, чтобы собрать историческую иконографию для оперы Доницетти, которая, разумеется, на такую точность совсем не была рассчитана,— как и пьеса Шиллера, на основе которой было написано либретто. В спектакле Копли у каждого кружевного воротничка и каждого кресла был подтвержденный источник в картинных галереях и альбомах, гримы были портретными, место и время действия — Лондон и замок Фотерингей, 1587 год, не были никакой условностью. И в этом антураже неожиданно заметно и важно оказывалось то, что конфликт Марии и Елизаветы — это конфликт двух вполне немолодых для своей эпохи женщин, участвующих не столько в трагедии страстей и характеров, сколько в трагедии исторической. В этом контексте концептуальным жестом выглядело и то, что оперу Доницетти у Копли исполняли на английском языке — хотя к тому времени итальянские оперы в Ковент-Гарден уже пели на языке оригинала.

Действительное вместо завершенного

Все составляющие пьесы — характеры, обстоятельства и сюжеты — имеют срок годности. При этом у каждого автора со временем свои собственные отношения: герои Уайльда за 30 лет изменились гораздо больше, чем герои Шиллера за два века и герои Шекспира — за четыре. Вы можете считать, что любовь Фердинанда и Луизы из «Коварства и любви» — общепонятное чувство, но сюжет состоит не из любви, а из возводимых перед нею препятствий. А они у Шиллера в основном рождаются из сословных принципов и понятий, которые современный европейский зал просто не готов считать основой для драматической коллизии. Эмоционально не готов. Для того чтобы привести в соответствие разум и чувства зрителя, театр и отправляется на поиски современных адресов, по которым можно «поселить» классические сюжеты, найти новые основания для драматической коллизии. И это не литературная, а конструкторская задача: любая перестановка имеет последствия, ружье, не висящее на сцене в первом акте, в четвертом не выстрелит. Какую должность занимает Фамусов в сегодняшней Москве? В какого призрака поверит сегодня принц Гамлет? Как выглядит саморазоблачение Хлестакова в эпоху электронной почты — и зачем вам в этой пьесе почтмейстер? Как вообще в современном мире поступать с коллизиями, построенными на ожидании сообщения, на времени, проходящем между новостью и ее опровержением? А от этого зависит ощущение сценического времени, оно у современного зала совсем иное, чем даже еще 50 лет назад. Речь идет не о банальных обстоятельствах, а о том, в состоянии ли театр предъявить зрительному залу и классическую историю, и его собственное отражение в этой истории.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

В европейском духе В европейском духе

Дом в стиле конструктивизма, построенный в 1931 г. таил сюрпризы…

Идеи Вашего Дома
Синдром чемодана без ручки: 4 дурацкие причины сохранять отношения Синдром чемодана без ручки: 4 дурацкие причины сохранять отношения

А тебе знакомы какие-то из этих оправданий для отношений?

Cosmopolitan
Дуэт для скрипки и виолончели Дуэт для скрипки и виолончели

Careless Orchestra — камерный семейный ансамбль

Seasons of life
В погребении унетицкой культуры нашли младенца с бронзовым браслетом В погребении унетицкой культуры нашли младенца с бронзовым браслетом

Археологи изучили погребение младенца эпохи унетицкой культуры

N+1
Могучий БелАЗ-75710: грузоподъемность 450 тонн Могучий БелАЗ-75710: грузоподъемность 450 тонн

Осенью 2013 года легендарный БелАЗ в очередной раз заставил о себе говорить

Популярная механика
Девушка, подающая надежды Девушка, подающая надежды

Елизавета Янковская — о трех грядущих кинопремьерах

Vogue
8 мифов о волосах, которые давно пора развенчать 8 мифов о волосах, которые давно пора развенчать

Горячая укладка - зло, волосы надо регулярно стричь - слышала? Всё это ерунда

Cosmopolitan
Довлатов как он был. Фрагмент книги «Сергей Довлатов. Фотографии. Очерки и воспоминания» Марка Сермана Довлатов как он был. Фрагмент книги «Сергей Довлатов. Фотографии. Очерки и воспоминания» Марка Сермана

Фотографии и тексты Марка Сермана о Сергее Довлатове

Esquire
Они это сделали: три реальные истории похудения Они это сделали: три реальные истории похудения

Пусть тебя вдохновят наши героини и их реальные истории похудения

Cosmopolitan
«Делайте все медленно и вдумчиво»: как американка построила бренд стоимостью $87 млн благодаря простой заколке для волос «Делайте все медленно и вдумчиво»: как американка построила бренд стоимостью $87 млн благодаря простой заколке для волос

Основательница бьюти-бренда Kitsch — как сделать свой бизнес успешным

Inc.
Полярные ворота Полярные ворота

Как остановить отъезд людей из богатой Мурманской области

Forbes
От Пиччоли до радости От Пиччоли до радости

Креативный директор Valentino Пьерпаоло Пиччоли — как важно быть несерьезным

Harper's Bazaar
Как получить то, чего хочешь от жизни: 15 важных советов Как получить то, чего хочешь от жизни: 15 важных советов

Универсального рецепта счастья, конечно, не существует

Cosmopolitan
Зеркало, скажи, кто прекраснее всех! 10 фото обычных женщин с фильтрами и без Зеркало, скажи, кто прекраснее всех! 10 фото обычных женщин с фильтрами и без

Естественная красота привлекательнее, чем неестественные фото с фильтрами

Cosmopolitan
«Я приняла нелюбовь отца»: путь от травмы к согласию с собой «Я приняла нелюбовь отца»: путь от травмы к согласию с собой

Наша героиня рассказывает, как у нее получилось унять главную боль детства

Psychologies
Любовь побеждает всё: мужчина женился на любимой женщине после 35 лет разлуки Любовь побеждает всё: мужчина женился на любимой женщине после 35 лет разлуки

История любви, преодолевшая путь длиной почти в четыре десятилетия.

Cosmopolitan
Топ-8 востребованных навыков программиста Топ-8 востребованных навыков программиста

Освоение новых навыков может реально повлиять на доход специалиста

Популярная механика
Изолированность угасших ультрадиффузных галактик объяснили их выбросом из скоплений Изолированность угасших ультрадиффузных галактик объяснили их выбросом из скоплений

Астрономы проанализировали формирование ультрадиффузных галактик

N+1
Трансформация экспорта: опыт Москвы Трансформация экспорта: опыт Москвы

Москва — крупнейший регион-экспортер несырьевой неэнергетической продукции

Forbes
Жизнь в розовом цвете Жизнь в розовом цвете

Стиль французской классики на современный лад

SALON-Interior
Успокоительное без рецепта: 10 способов снять тревожность без таблеток Успокоительное без рецепта: 10 способов снять тревожность без таблеток

Волнуешься, переживаешь, испытываешь стресс? Знакомая история

Cosmopolitan
Салман Рушди: «Кишот». Сатирический роман современного классика Салман Рушди: «Кишот». Сатирический роман современного классика

Отрывок из первой главы сатирического романа британского прозаика Салмана Рушди

СНОБ
Интенсивность глобального потепления связали с ослаблением циркуляции в Южном океане Интенсивность глобального потепления связали с ослаблением циркуляции в Южном океане

Вода вблизи Антарктиды стала менее эффективным поглотителем избыточного тепла

N+1
Бывший университетский журнал обошёл Forbes по выручке: как Harvard Business Review стал большим медиа Бывший университетский журнал обошёл Forbes по выручке: как Harvard Business Review стал большим медиа

Harvard Business Review: разбираем бизнес с «вечными темами»

VC.RU
«Людей не надо выбрасывать на помойку». Иван Вырыпаев — о детях и Детских деревнях SOS «Людей не надо выбрасывать на помойку». Иван Вырыпаев — о детях и Детских деревнях SOS

Режиссер Иван Вырыпаев — что такое настоящая семья и как ее построить

СНОБ
Как пользоваться хайлайтером для лица: пошаговая инструкция Как пользоваться хайлайтером для лица: пошаговая инструкция

Как правильно наносить хайлайтер на лицо?

VOICE
Профилактика дешевле лечения. Как сэкономить и остаться здоровым Профилактика дешевле лечения. Как сэкономить и остаться здоровым

Насколько экономически выгодно жить, не болея, но следя за здоровьем

СНОБ
Науки творчества Науки творчества

Анна Толстова о внезапном расцвете сайенс-арта в России

Weekend
Нам с тобой не по пути… Нам с тобой не по пути…

Как экологично выйти из отношений, пока они еще не затянули тебя по-настоящему?

Лиза
Да, я Хофманнита Да, я Хофманнита

HOFMANNITA — о женской хип-хоп-сцене, рехабе и чувстве недооцененности

Собака.ru
Открыть в приложении