Пещерное сознание
Наши первобытные предки селились в пещерах, потому что еще не умели строить дома. Немало жителей Каппадокии даже сегодня предпочитает туфовые своды стенам современных квартир. «Вокруг света» отправился в Турцию выяснить, что хорошего в такой жизни
Бабушка Арифе любит гостей и готова позировать перед камерой. А дедушка Мустафа ворчит, что порядочные женщины не позволяют туристам фотографировать свое лицо. От обрыва ко входу в их пещеру спускается крутая протоптанная в камне тропинка. Маленький двор на площадке перед скалой чисто выметен и огорожен виноградными лозами, в углу пристроилась спутниковая тарелка. Арифе и Мустафа — троглодиты, жители пещер.
Пещера с видом
В традиционную каппадокийскую пещеру без поклона не войдешь: очень низкий дверной проем. Раньше такие проходы служили дополнительной защитой от непрошенных гостей. Многие пещеры в долине Гёреме были вырыты людьми еще в IV веке: в таких жилищах скрывались от преследования ранние христиане. Рослым римским воинам в полном боевом облачении было сложно проникать внутрь узких лабиринтов.
Трехкомнатная пещера досталась Мустафе после смерти отца: на этом куске земли, полученном во времена Ататюрка, живет уже четвертое поколение семьи.
— Потрогай стены, — говорит 77-летний Мустафа, — они сохраняют жизнь. У меня дома даже хлеб и виноград неделями не портятся, что уж говорить обо мне. — Он бьет себя кулаком в грудь и смеется.
Местные скалы из вулканического туфа приглянулись первым поселенцам неслучайно: порода так легко поддается обработке, что для создания жилого пространства достаточно лишь кирки и лопаты. При этом податливый туф твердеет на воздухе и вскоре после завершения работ перестает осыпаться. Но главное его достоинство — естественный климат-контроль: летом в таких пещерах прохладно, а зимой тепло.
— Когда молодые были, мы жили в современных домах, но нам не нравилось, много переезжали, — рассказывает бабушка Арифе. — То холодно, то душно, то мало места, то дорого. А сюда как приехали, стало в самый раз. Я редко из пещеры выхожу, разве что на базар раз в неделю.
Находясь в ее доме и не подумаешь, что ты в пещере: на побеленных стенах висят ковры, на шкафах и тумбочках разложены плетеные салфетки, на диване расстелено вязаное покрывало. Канарейки в клетках перекрикивают диктора из телевизора, в окна вставлены стеклопакеты.
— Здесь со времен моего отца почти ничего не изменилось, — говорит Мустафа. — Мы разве что стены побелили, обновили окна и порог. А водопровод и электричество провели еще лет тридцать назад, прямо из города. Такой дом и ремонта не требует.
Пещера стариков по традиции разделена на мужскую и женскую половины: в мужской комнате стоит телевизор и плита, зато женская окнами выходит на долину Гёреме, над которой по утрам пролетают воздушные шары. Отдельный вход ведет во внутренний двор — авлу, где женщина может заниматься хозяйственными делами, скрытая от посторонних глаз. Здесь у Арифе свой огородик. Даже зимой сквозь серую каменистую почву пробиваются перья зеленого лука.
— Эта земля как бы наша и как бы государственная, — говорит Арифе. — Мы ею владеем, можем оставить ее нашим внукам, но должны платить арендную плату правительству. Аренда небольшая, ведь эта пещера не исторический памятник. Но если бы мы захотели продать свои права на нее, то смогли бы купить квартиру в Стамбуле с видом на Босфор.
— А хотели бы жить в Стамбуле? — спрашиваю бабушку.
— Нет, — смеется она, — там шумно и пещер нет.
Пока я выбираю сувенирную куклу из тех, что Арифе делает на продажу, бабушка показывает мне расшитый головной убор, который она надевала перед свадьбой больше пятидесяти лет назад. И просит ее сфотографировать, пока не видит дед Мустафа.
— Хотела бы я быть такой же красивой, когда состарюсь, — говорю я Арифе.
— Это потому, что я живу в пещере, — отвечает бабушка. — Все мы тут красавцы и долгожители.
Пещера с традициями
«Живи дольше, живи лучше, в моем доме, милой пещере». Скан публикации «Нью-Йорк таймс» от 2 мая 1997 года с таким заголовком приклеен скотчем к стене пещеры, выдолбленной в туфовом столбе недалеко от крепости Учхисар. С фотографии улыбается Исмаил Кутлугюн, хозяин этого конусообразного природного образования, каких здесь немало. Их называют «дымоходами фей» — перибаджалары (peribacaları).
Пещеру Исмаила я нашла не сразу, дорогу показали местные жители. Здесь у многих нет почтовых адресов: каждого пещерного поселенца почтальоны знают в лицо, потому на конвертах и посылках достаточно указать долину и имя получателя.
Исмаил сидит в гостиной, его жена Имине разливает чай в стеклянные стаканчики, армуды.
— Видишь ниши в стенах, где расставлена старая посуда? Это голубиные насесты, — говорит Исмаил. — Когда-то здесь был старый христианский монастырь, а в этих пещерах его обитатели держали голубей: птичий помет использовался в качестве удобрения. Монахи выращивали виноград и делали вино. Но это давно было, еще до Османской империи. А когда их прогнали, пещеры заняли турки. Я никогда не жил в другом месте. В этой пещере родился, в ней и умру.