Хрупкий балтийский берег
За суровой романтикой балтийских пляжей кроется непрерывная борьба человека с силами природы. Шторма размывают живописные береговые склоны и песчаные дюны, но местные жители упорно отвоевывают у моря родные берега. Так – между разрушением и созиданием – с давних пор и живет побережье Балтики
Я стою на влажном песчаном берегу Балтийского моря. В обе стороны от меня тянется ровный белесый пляж; ветер колышет редкие прибрежные травы; из-под сизых облаков пробивается тусклый зимний свет. К самым мыскам моих ботинок то и дело подбегает волна – я все жду, не вынесет ли она кусочек янтаря: говорят, после шторма балтийский берег бывает весь усыпан золотистой смолой.
Передо мной у линии прибоя начинается черная гряда вбитых в песок деревянных свай. Такие же гребни в десятки метров длиной виднеются по всему мелководью – это берегозащитные сооружения, которые врезаются в окутанные романтикой местные пейзажи трезвым напоминанием. Песок, по которому я брожу, здешние инженеры-гидротехники называют «песчаными наносами», а кромку воды, вдоль которой безуспешно ищу янтарь, – «урезом», но именно эта емкая терминология позволяет смотреть на вещи реалистично: побережье Балтийского моря сокращается на глазах.
Море волнуется раз: миграция песка
Около 6000 лет назад, когда берега нынешней Калининградской области еще населяли первые прибалтийские племена, береговая линия полуострова выступала в море на несколько километров дальше того места, где теперь стою я. Волны и течения постепенно подтачивали побережье, смывая с него песок и перенося его восточнее – так, например, образовались уникальные в своем роде песчаные косы, Куршская и Балтийская. Чтобы понять, как и почему силуэт балтийского берега постоянно меняется, я обратилась к человеку, который владеет тем самым складным инженерным языком. «Волнение действует на пляж как экскаватор», – объясняет Олег Басс, геоморфолог и доцент кафедры геоэкологии Балтийского федерального университета. Морские волны, накатываясь на берег, слизывают с него песок; часть оседает на дне, а часть движется дальше. «Вдольбереговые течения – как транспортерная лента: они подхватывают рыхлый материал и уносят его с собой». Так происходит размыв пляжей. Балтийский берег истирается давно и хронически, но бывают и обострения – знаменитые зимние шторма, во время которых море, сильно разволновавшись, обрушивается на берег и забирает с собой большие объемы песка.
В этом году я оказалась в Калининградской области как раз после разрушительных январских штормов, которые размыли больше 15 гектаров местного побережья. Волны, достигавшие пяти метров, повредили променады, повалили деревья, затопили дорогу на Куршской косе и откусили часть соснового бора на побережье. Вообще, не стоит оплакивать пляжи сразу после шторма: во время бури размытый песок залегает на дно у берега, но через некоторое время «слабое волнение» моря возвращает его на пляж. Динамика морских берегов – это бесконечное чередование процессов разрушения и накапливания. «С этими процессами не надо бороться, – считает Басс. – Ими надо грамотно управлять: чтобы размывалось поменьше, а откладывалось побольше». Правда, несмотря на попытки управления природными процессами, сегодня побережье Калининградской области нуждается в защите.
Море волнуется два: буны гасят волны
Берег Балтийского моря стал привлекать отдыхающих с начала прошлого века, когда здесь зацвели знаменитые курорты Восточной Пруссии: Кранц (ныне Зеленоградск), Раушен (Светлогорск), Нойкурен (Пионерский), город-сад Георгенсвальде (Отрадное). Сюда ехали и едут за минеральными водами, за лечебными грязями, за золотым прибалтийским загаром, но главное – за видом на море и песчаными пляжами. Защитой берегов здесь заинтересовались даже раньше, чем туризмом: взять, например, двойное назначение променадов. Прогуливаясь по изящному плиточному помосту в Пионерском и по широкой современной набережной в Светлогорске, я оценила их первую, рекреационную функцию. «Конечно, можно гулять по пляжу. Но ведь по променаду можно ходить в туфельках, да еще и во время шторма», – улыбается Басс.
Вторая функция сначала деревянных, а затем и бетонных променадов заключалась в укреплении берега, ведь по сути это – волноотбойные стенки, которые, как считалось раньше, уберегают пляжи от размывов и разрушений. Первым прусским гидротехникам казалось логичным, что продольное заграждение наподобие бастиона должно защитить побережье от штормового натиска, но выяснилось, что оно только усугубляет размыв: волна отскакивает от такой стенки и с силой утягивает за собой песок. Поэтому уже с середины XIX века на Балтике начались эксперимент с бунами – длинными рядами деревянных свай, установленных перпендикулярно берегу с определенной частотой. Оказалось, что такие конструкции сдерживают вдольбереговой снос песка: он задерживается в так называемых межбунных карманах, отчего пляжи не уменьшаются и даже увеличиваются.