Золотая лихорадка
Баснословные гонорары и съемки до обморока, студия в курятнике и бесценный опыт — что такое моделинг в Китае и как на нем сказалась пандемия, рассказывают поработавшие там модели Настя Барышникова и Ира Шнитман и стилист Олеся Седова.
Конвейер
Настя Барышникова: Однажды мы с моделью Соней Мальцевой приехали в Китае на съемку, а там целая комната рейлов. Мы понимаем, что перед нами тысяча луков! «Вам по пятьсот на каждую». Работали, кажется, 14 часов. Хорошо, что вдвоем были, это подбадривало. Мы снимались так: «Раз, два, три!» (на каждый счет модель чуть меняет позу. — Прим. Vogue), а потом бежали к примерочной наперегонки и раздевались на ходу. Вернее, нас раздевали по четыре ассистента на каждую. И это самое неприятное, потому что ты не можешь выстроить границу, сказать, чтобы так не трогали. Ты — манекен, искусственная плоть, которую надо быстро переодеть для следующего кадра. Сейчас я, конечно, такого не допускаю. Я ухожу в примерочную и одеваюсь сама. Но тот опыт был самый безумный в моей жизни. Мы потом сидели, ели бургеры из «Макдоналдса» и смеялись: «Заслужили».
Я слышала истории из прошлого про девочек, которым пытались покрасить волосы, выбрить брови или подстричь ресницы на съемке, пока они спят (в Китае все спят после обеда), но со мной такого не случалось.
Ира Шнитман: Раньше жести было больше. Я первый раз приехала в Китай в 2012 году, и тогда они во всем пытались соответствовать Западу. Брали какую-нибудь доисторическую рекламу Louis Vuitton и говорили: «Сделайте точно так же». Причем копировали съемки из 2000‑х: начесы, слой «штукатурки», платформы. Если девочка не влезала в 37‑й размер, разрезали задник туфли. Косметика у них часто была некачественная, кисти мыть им в голову не приходило. Все это, конечно, портило волосы и кожу, поэтому девочки постарше ходили со своими наборами кистей. Я в 17 лет особо не парилась. Теперь многое изменилось. Cтандарты стали выше, все очень профессионально. Главный референс в Китае — Zara: никаких каблуков, минимум макияжа, естественные волосы. И так, конечно, легче сниматься.
Есть, правда, вечный бич моделей — когда летом надо снимать зимние каталоги и наоборот. На юге Китая, в Гуанчжоу, жара бывает до 40 градусов. Я как-то стояла в пуховике под солнцем и поняла, что больше не могу. Вентиляторы не спасают, тошнит, температура поднялась. Пришлось свернуть съемку. Клиент был недоволен, я расстроилась, что его подвела. Пришла домой, наутро встаю в пять, чтобы вылетать в другой город, и падаю в обморок. Это был солнечный удар. А зимой, когда снимаешься в платьях, тебе подкладывают под одежду согревающие мешочки, и есть шанс получить небольшой ожог. Клиенты стараются создавать комфортные условия, но погоду не поменять.
Тайминг
Олеся Седова: В Китае все реально работают по таймеру, который включается в тот момент, когда модель села на мейк, и выключается, если она, например, вышла в туалет. Однажды кто-то из девочек за съемку три раза выходил, так агенту тут же настучали, что она, наверное, болеет: «Поговорите с ней, она какая-то не такая». В конце дня модель присылает букеру скриншот, что она отработала 8 часов 44 минуты. Это значит, что заплатят за 8 с половиной. А было бы 46 минут — засчитали бы как 9. Поэтому девочки переживают, когда не дали еще минутку дотянуть, но там с этим строго. С другой стороны, и модели начинают возмущаться: я приехала в 8, сейчас 11, а мы еще не начали. Но модель, конечно, все равно низшее звено в этой цепи.
Шанхай и Гуанчжоу
Олеся: Шанхай — это журналы и маленькие бренды, которые открывают выпускники Saint Martins. Там, конечно, более творческая атмосфера, чем на рынке полиэстеровых платьев, которые просто тоннами штампуют в Гуанчжоу и Ханчжоу. Но модели всегда считали, что лучше приехать из Китая с деньгами, чем с картинками, которые еще не факт, что получатся крутыми, поэтому в основном все работают в Гуанчжоу и окрестностях. Там, где центры производства и надо ежедневно снимать сотни новых фото для каталогов и онлайн-магазинов.
Сайт, который мы знаем как Alibaba, в Китае называется Taobao. И это, конечно, другой мир. Я помню, как мы перерывали всю Москву, чтобы найти, например, розовые очки с сердечками. А там ты просто вбиваешь название или картинку в поисковик, и тебе выпадают десятки таких очков. Там есть все — от еды до брендовой одежды. Я мюли By Far на Taobao купила.
Настя: Я всегда жила в Гуанчжоу, а последний раз по личным обстоятельствам приехала в Шанхай и влюбилась. Это просто лучшее место для жизни. У него богатая история, культура. Иногда, когда крыша едет от закрытых границ, я ловлю себя на мысли, что иду по Милану или Парижу. Центр и правда очень похож. Здесь полно иностранцев. Миллион вариантов, чем заняться, кроме работы. Но жить здесь дорого. А зарплата при этом в Гуанчжоу больше.
Во-первых, там самые богатые клиенты. А во-вторых, лет пять назад несколько хороших агентств стали привозить на этот рынок классных моделей и сильно подняли средний прайс. Чем больше я работала в Европе, тем больше мне платили в Китае. А в Шанхае цена как была низкая, так и не менялась. Там более нишевые бренды, много классных фотографов, стилистов, визажистов, плюс есть модели-фрилансеры, которые работают без помощи агентства, в итоге конкуренция большая — гонорары маленькие.
Пандемия
Олеся: Во время локдауна в модной тусовке ходили мемы — мол, модели всего мира работают официантками в «Макдоналдсе», потому что ни съемок, ни показов нет, и только модели в Китае, как Скрудж Макдак, купаются в золоте.
Настя: Я приехала в Китай в марте 2020 года, когда здесь пандемия закончилась, а во всем мире как раз началась. Все крутили пальцем у виска: «Куда ты едешь? Там эпицентр!» Но местные говорили, что все тут хорошо. Потом границы закрылись, и я осталась. Снимаю квартиру в Шанхае, а не живу в модельных апартаментах, как девочки, которые приезжают по контракту, и это первый раз за пять лет, когда у меня есть ощущение, что я дома. До этого я все время жила на чемодане. А тут можно вазочку купить, и она останется с тобой. Приятно.