Женское дело
Анжелина Джоли рассказала Эдварду Эннинфулу про жизнь после развода, воспитание детей, борьбу за права подростков и беженцев, новые фильмы, моду, осознанность и прыжки на батуте после 45.
В день, когда Америка выбирала президента, команда Vogue пересекла тихий район Лос-Фелис и подъехала к вилле в стиле итальянского Возрождения, построенной в 1913 году. Когда‑то здесь жил великий режиссер золотого века Голливуда Сесил Б. ДеМилль, а теперь — звезда и символ новой эпохи Анжелина Джоли.
Актриса, режиссер, активистка и филантроп пригласила нас провести с ней два дня, буквально впустила в свою жизнь. Без преувеличения скажем, что в доме, где она живет со своими шестью детьми — Мэддоксу 19, Паксу 16, Захаре 15, Шайло 14, близнецам Вивьен и Ноксу 12, — постоянно что-то происходит. Смех, болтовня, еда, кролики, собаки, ящерицы, споры о политике, музыка, внезапные стрижки и встречи по Zoom. По новой традиции я стилизовал съемку удаленно из Лондона. Анжелина, которая носит одежду, пока та не истлеет, и обожает винтаж, достала из сундуков свои сокровища. Все были в приподнятом настроении, и новости с экзитполов только добавляли нам вдохновения. Это был замечательный день. И ночь. И еще один день. Несколько недель спустя мы разговариваем с Анжелиной, и ее теплый смех и продуманные паузы так же обаятельны в личной беседе, как и в кино.
Перед вами — портрет 45‑летней женщины и матери, которая в душе остается бунтаркой. За ее плечами — 20 лет активизма, гуманитарной и правозащитной деятельности, а впереди — множество новых проектов. Я вижу ее открытой миру и думающей, мне передаются ее осторожные надежды на свое будущее и будущее Земли. И больше всего в Анжелине меня поражает то, что, как бы жизнь ни испытывала ее на прочность, ее внутреннее пламя не потушить.
Так приятно, что мы разговариваем именно сейчас. В Белом доме новый президент, вакцинация набирает обороты, мода начинает новый сезон. Все сбылось или есть еще к чему стремиться и на что надеяться?
Свои надежды я возлагаю на молодежь. Может быть, потому, что живу с шестью детьми от 12 до 19 лет, вижу именно это поколение и чувствую, что давление на них куда сильнее, чем испытывали мы в их возрасте. На них обрушивается лавина информации, от которой мы были защищены. А с другой стороны, я смотрю, как Мэд болтает онлайн с кем-то то в России, то в Корее, а Шай передает привет друзьям в Намибии, и понимаю, что так молодые ребята остаются на связи в любой ситуации и могут лучше узнать друг друга. Это новая глобализация. И кажется, это тот способ, с помощью которого они начнут решать наши проблемы.
Как ты провела последние полгода? Я знаю, что ты была дома, в Лос-Анджелесе, с детьми.
Я думаю, как и на большинство семей, пандемия сильно на нас повлияла. Но и важные события в жизни никто не отменял. Локдаун начался, а мы только выписались из больницы с Захарой, которой делали операцию, и были так счастливы, что с ней все хорошо, что встретили карантин в приподнятом настроении. При этом Пакс сейчас в выпускном классе, но не может полностью ощутить все радости последнего школьного года; Захара наконец получила права, но экзамен сдавала в полном противовирусном обмундировании. Конечно, мы не так представляли себе эти моменты. Но дни рождения все равно наступают, и я думаю, что пандемия заставила нас всех почувствовать себя более человечными. Есть в этом что-то прекрасное.
Определенно. Нам повезло снимать тебя дома, это же бывшее поместье Сесила ДеМилля.
Я хотела, чтобы дети жили рядом с отцом, отсюда до его дома пять минут езды. Конечно, обживаться здесь было непросто. Я будто вторглась в священное место, где ДеМилль общался с Чаплином. Больше всего нравится, что здесь нет комнаты для развлечений, зато много тропинок и мест для прогулок и размышлений.
Можешь описать обычный день вашей семьи?