Валторнист Григорий Волков: На сцене мы вспоминаем, зачем потратили детство на бесконечные занятия музыкой
Валторнист Григорий Волков создал студию камерной музыки Simple Music Ensemble, в котором эмоции ценятся выше техники, а на сцене играют только друзья. Раньше команда кочевала по разным площадкам, осенью 2020 года у нее появилось собственное пространство на «Хлебозаводе». Григорий рассказал «Снобу», как он искал своего наставника, учился не бояться ошибок на сцене и нашел себя в музыке
Ɔ. Валторна — не самый очевидный выбор инструмента для ребенка из немузыкальной семьи. Это было родительское решение?
Нет, мое. Старший брат занимался в музыкальной школе по классу фортепиано, как-то мы всей семьей пошли на его отчетный концерт. На сцену вышел квартет валторн. Выступление меня впечатлило, и я решил, что буду заниматься на этом инструменте. Желание было абсолютно спонтанным, но родители его поддержали. Я стал учиться в музыкальной школе, потом добавились частные уроки у педагога, который работал в Большом театре и преподавал в Центральной музыкальной школе при Консерватории. Ее я в итоге и окончил, а после поступил в Московскую консерваторию.
Ɔ. Какое будущее вы для себя видели?
Честно говоря, особых перспектив я не видел, постоянная работа в оркестре Большого театра, Филармонии или РНО не вдохновляла. Валторна действительно редкий инструмент в нашей стране, от этого и подход к валторнистам довольно формальный. Лучшее образование для игры на медных духовых инструментах дают в Германии, Австрии и Швейцарии. Поэтому я решил взять академ и уехать в Германию.
Ɔ. Почему именно туда?
Хотел учиться у авторитетного специалиста по валторне, профессора Марии-Луизы Нойнекер, которая до сих пор преподает в Берлине. Конкурс был огромный — больше 30 человек на место. Естественно, я не прошел, но и возвращаться намерения не было, поэтому несколько семестров провел в консерватории Ростока, которая, кстати, расположена в средневековом монастыре. Доброжелательный профессор, приятный город на Балтике, но меня не оставляло желание попасть к профессору Нойнекер. В итоге я поступал к ней три раза, каждый раз усложняя программу. Пройти не прошел, но Мария-Луиза заметила меня и посоветовала поехать в Майнц к ее ученице. Я поступил, отходил пару семестров и начал думать о переводе в другую консерваторию: я интуитивно чувствовал, что учить игре на валторне надо по-другому. Обучение в Германии закончилось на третьем профессоре — Йорге Брюкнере, солисте Мюнхенской филармонии, который преподавал в консерватории города Веймара. Это оказалась настоящая солдатская муштра: с восьми утра каждый день мы делали одни и те же упражнения всем курсом.
Ɔ. Иногда максимальное количество повторений дает максимальный результат. В случае с игрой на валторне это не так?
Повторения с умом — да, а просто набор одинаковых упражнений для всех — нет, у всех же индивидуальный исполнительский аппарат. Обучение музыке, искусству в целом не предполагает агрессии и коллективности, это тонкая индивидуальная работа. Цель преподавания в консерваториях Германии по валторне — поступление в оркестр, поэтому 90% времени уделяется технике и подготовке именно конкурсной программы. Но у меня была другая мечта — я хотел свободно играть на валторне, быть счастливым и заниматься творчеством, а не только сесть в оркестр или театр, чтобы получить работу. Именно поэтому я сбежал из Веймара через две недели.