Унесенные ветром эпох: что мы на самом деле знаем о готах
От слова «готы» веет духом загадочности, хотя означает оно просто «воины». Варварское звучание их речи резало слух римлян, а рост и телосложение этих воинов пугали не на шутку
У них были диковинные имена: Атанагильд, Тульга, Вамба… Они отпускали длинные волосы, и для коротко стриженных латинян это тоже было проявлением первобытной дикости… Но именно эти дикари создали государство, послужившее образцом подражания для всей Западной Европы на века вперед. А потом они исчезли во тьме этих веков так же таинственно, как появились.
Чем-то эпическим, богатырским веет от самого слова «готы», которое на их собственном языке означало просто «воины». А в современном испанском есть выражение «готские поля», означающее «лучшие пахотные земли», «чернозем». Опять-таки, говоря о человеке: «он из готов», имеют в виду древнее, благородное, возможно, даже королевское происхождение…
И еще важный смысловой обертон: для современного западного европейца зачин «Это было еще при готах» звучит, как для русского — «при царе Горохе». Но оставим фольклорную лирику. В научном отношении летописи и находки археологов дают возможность поместить Вестготское королевство и весь путь его народа в точные исторические рамки, не давая ему затеряться в туманных незапамятных временах.
Текучая Европа
В первых столетиях нашей эры континент Евразия находился, что называется, в переходном состоянии. Привычные рамки античной цивилизации уже начали размываться; «пирог» позднейшего типа, четко поделенный на неравные куски-королевства, еще не испекся.
Новые народы и нации еще не сформировались, а границы не устоялись, и кочующие по Европе людские массы своими чертами и свойствами более всего напоминали жидкое тесто. Если учесть, что в некоторых романских языках слово «масса» как раз означает тесто, станет очевидно, что сравнение не лишено оснований.
Стоило условиям жизни тогдашних племен хоть каким-то образом измениться, «тесто» растекалось в разные стороны самым непредвиденным образом, с высокой скоростью покрывая все новые территории. Остается только удивляться тому, какие прочные связи существовали между отдаленнейшими районами Древнего мира, лишенного современных средств передвижения; какими сложными политическими и родственными узами были скреплены разнообразные народы и культуры…
Летописец VI века по имени Иордан, написавший историю готов, сообщает о таинственном острове Сканза, лежащем на просторах Северного океана. Остров, «подобный лимонному листу с загнутыми краями», примечателен, по его словам, тем, что, словно волшебная мастерская, без устали «изготовляет» племена. Вот оттуда-то, говорит хронист, и вышла дотоле неизвестная германская народность в I–II веках.
Легендарная Сканза — это, как нетрудно догадаться, Скандинавский полуостров, и выходит, что, по мнению древних, готы — изначально скандинавского происхождения.
Вообще, переселения народов в начале первого тысячелетия нашей эры — явление хоть и многократно описанное, изученное, но все равно загадочное, схожее с перелетами птиц, с ежегодным ходом рыбы на нерест. Куда и зачем они шли, от чего уходили — все же до конца психологически неясно. Знали ли, куда направляются? На этот счет имеются лишь смутные предположения.
Главной причиной в академической науке принято считать перенаселенность, периодически возникавшую на уже обжитых и обустроенных местах. Звучит не слишком убедительно. Какая может быть перенаселенность на полупустых, даже с современной точки зрения, восточноевропейских равнинах, и тем более в азиатских степях?..
Скорее, пожалуй, так: при всей скудости быта человек тех далеких времен был сродни медведю — либо весь лес мой и второму в нем не бывать, либо пойду и найду своему семейству другой лес — лучше этого. То есть, если откуда-то явился и обжился по соседству более сильный враг, логично удаляться от него в противоположную сторону и тем самым, отступая, нападать на встретившихся. Такой вот круговорот…
Нельзя исключать и того, что готы сознательно хотели дать огромной Римской империи отпор: ведь границы ее к III столетию максимально и угрожающе расширились — ей уже подчинялись народы, не имевшие о самом Вечном городе никакого представления.
Одно можно сказать с уверенностью: путь германцев лежал с севера на юг.
Моисей, как известно из Библии, водил иудеев по пустыне сорок лет. Странствие готов в целом было куда продолжительнее. Но вот что символично: когда этот народ разделился на две ветви — западную и восточную, путь первой из них до заветной земли Испании, где предстояло создать знаменитое королевство, длился те же сакраментальные сорок лет. И это уже не мифологические, а вполне исторические данные.
Все мы немного готы
Первые следы готов — остатки оружия, застежки («фибулы») со стилизованной головой орла, любимой птицы суровых северян, и прочее — археологами обнаруживаются в очень широких пространственных рамках: на берегах Днепра, Днестра, Припяти, во всей современной Польше. «Не отстает» и филология со своими данными: в том же «Слове о полку Игореве» «поют стрелы гетские» (то есть «готские»), да и вообще, многие детали, если вчитаться, напоминают о скандинавских сагах и мифологии викингов.
Как бы там ни было, готы доходят до Черного моря и в 258 году частично поселяются в Крыму — первое зарегистрированное отделение части этого кочевого народа в сторону оседлости. Причем, судя по совокупности данных, немалой части — вероятно, около шестидесяти тысяч семейств. Есть свидетельства, что даже в XVII веке (!) в некоторых районах Крыма все еще звучал древний готский язык, к тому времени совершенно исчезнувший в остальном мире.
Однако костяк племени никак не был склонен к оседлости. Летописец уверяет, что «истинные» готы никогда не ночевали дважды на одном месте: они рождались, росли, мужали, старились и умирали в дороге. Здесь же, в дороге, — и это очень важно отметить — к ним постоянно примыкали другие племена, этнически и культурно не имевшие к ним поначалу никакого отношения, так что, начиная с эпохи Великого переселения народов, правильно говорить не о готском народе, но о народе народов, конгломерате, «государстве на марше», умело управляемом выборными вождями.
И вот над Римской империей, уже знакомой с дикостью и жестокостью иных германских племен, нависает опасность. Лучшей в мире регулярной армии, организованной безупречно, но затронутой тленом всеобщего культурного разложения (латинские полководцы с некоторых пор воспринимают войну как красивое искусство, не более того), много раз уже приходилось сталкиваться в лесах с мобильными отрядами косматых, закутанных в шкуры людей, которые налетали внезапно, сминали четкий строй легионеров, бились без всяких правил, отнимали оружие, вырезали пленных и исчезали под покровом чащ в неизвестном направлении.
Но никогда еще на территорию империи не вторгался целый народ, несметная толпа чужеземцев — с повозками, детьми, женщинами, рабами. Так сказать, «мы к вам пришли навеки поселиться»…
Рейн и Дунай в те времена составляли естественную преграду на пути варварских племен, лавиной катившихся к югу и юго-западу. Римские историки с ужасом пишут о периодах, когда эти реки замерзают и страшные бородачи получают возможность беспрепятственно переправляться по льду.
Но слабеющая империя еще как может сопротивляется натиску. В 267 году, форсировав Дунай, готы грабят пограничную провинцию Паннония (на территории современных Венгрии и Сербии), а в 268-м в районе города Наиссуса (ныне Ниш) происходит большая битва. Римляне пока что выходят победителями, но в целом продвижения «дикарского народа» остановить они не в силах.
Постепенно группы готов расселяются по провинциям Дакия и Мезия (в нынешних Румынии и Болгарии) — вот и второе «отпочкование» оседлых. Но основные силы с прежней неутомимостью двигаются дальше.
Век спустя, в 369-м, мы встречаем их уже в дипломатических анналах Рима: император Валент почел за благо замириться. Он встречается с верховным вождем Атанарихом (это самое раннее известное нам имя готского «государя») на небольшом острове посреди Дуная (теперь там скульптурный комплекс в память об этом событии). И вот значимая веха: два народа, как равные, заключают договор о ненападении.
Вместе против Аттилы
Тут на Европу как раз обрушивается новое несчастье, неожиданное и для готов, и для римлян, — приходят гунны во главе с известным всем Аттилой. С этого времени — с 375 года нашей эры — историки официально и отсчитывают время Великого переселения народов. Кочевые и оседлые племена в панике разбегаются от напасти: «Бич Божий» не щадит никого.
Уже знакомый нам Иордан так описывает новых врагов, затмивших своей свирепостью германцев:
«Их свирепая наружность выдает жестокость их духа: они зверствуют даже над потомством своим с первого дня рождения. Детям мужского пола они рассекают щеки железом, чтобы раньше, чем воспринять питание молоком, попробовали они испытание раной. Поэтому они стареют безбородыми, а в юношестве лишены красоты, так как лицо, изборожденное железом, из-за рубцов теряет своевременное украшение волосами… При человеческом обличье живут они в звериной дикости».
Гунны — монголоиды, и, как видим, европеец по-своему объясняет отсутствие растительности на лицах представителей желтой расы. Но, как бы там ни было, они и вправду несут смерть всему живому. Переговоры с ними невозможны. Это очевидно и римлянам, и готам, обустроившимся уже на новой родине.
Тем временем, кстати, почти одновременно с гуннским вторжением в их «стане» произошло важнейшее для будущей истории событие. Они разделились, как уже упоминалось выше, на два великих клана. По бытующей внутри самой германской среды легенде, это произошло стихийно — во время переправы через некую широкую реку. Половина готского народа успела перейти по мосту, и тут он внезапно рухнул. Те, что успели переправиться на запад, стали называться вестготами, а те, кто остался на восточном берегу, — остготами.