Наши героини о том, как они борются с раком — и побеждают

TatlerРепортаж

В жизни есть место подвигу

«Татлер» отмечает международный женский день проектом о женщинах, которые борются с раком. Шесть наших героинь рассказывают о своих маленьких и больших победах над болезнью, над собой и над отношением общества.

Фото: Анастасия Рябцова. Стиль: Юка Вижгородская

Екатерина Чаркина

Хлопковый плащ, Wos; боди из полиамида, Wolford; кольцо Happy Diamonds из розового золота с красным камнем и бриллиантом, Chopard.

Журналист, арт-продюсер, художник

Любая история болезни любого человека — это травма. История человека, прошедшего через рак, особенно. Эта травма все равно происходит, вне зависимости от того, как и с каким эффектом ты вышел из болезни. У многих есть заблуждение, что тебя все должны поддерживать, помогать, понимать. Но невозможно найти понимания у людей, которые с этим не сталкивались. Даже у своей семьи. И не нужно этого понимания ждать. Ты остаешься один на один с этим всем. Ты на грани жизни и смерти, как бы патетично это ни звучало, словно на краю обрыва — можешь шагнуть в ту или другую сторону. И тут ты один. Никто не спасет тебя от тебя самого, никто не сможет твою ситуацию разделить.

Переход случается, когда ты справляешься. Ну как справляешься — появляются первые ласточки того, что у тебя все окей. Важно этот момент поймать, подхватить и найти какую-то инспирацию. Для меня инспирацией стало искусство. Я отслеживала выставки, смотрела на красоту, планировала путешествия. Не сидела взаперти, старалась максимально много куда-то ходить. Питала себя тем, что вызывает радость. Каждый человек знает, что ему приносит радость. Кому-то — чашка кофе, кому-то — выставка художника. Нужно для себя определить, из чего состоят твои радости, и максимально их внедрить в свою жизнь. Посмотрите на детей, которые больны раком, в онкологических центрах их много. Мне кажется, это самые позитивные дети — они улыбаются гораздо чаще, чем обычные. Они всегда рады каким-то маленьким шагам. Дело в этом — надо научиться ценить маленькие шаги.

Я тонула в моменте. Лечение ведь идет по расписанию: ты знаешь, что с тобой будут делать каждую неделю. И я, как Робинзон Крузо, зачеркивала недели до конца лечения. Мысль о дне, когда я сожгу свою медицинскую карту, меня очень грела.

Еще очень важно видеть какую-то дальнейшую цель. Я ставила себе цели постоянно. Даже когда в процессе лечения расставалась с семьей, у меня всегда был план, куда мы поедем, куда пойдем. Я ему следовала и не оставляла никаких других возможностей. Кстати, мне кажется, семье тяжелее, чем тому, кто болеет. Я старалась не нагружать близких деталями своего состояния. Они же делились со мной всеми своими ситуациями, как ни в чем не бывало рассказывали мне обо всем, и я безумно им за это благодарна.

Когда остаешься один на достаточно длительный срок лечения, становится понятно, что внутри тебя, оказывается, целый мир. Открываются какие-то совсем иные ресурсы. Как будто получаешь вдруг библиотеку с редкими книгами. Наверное, это помогло понять и принять болезнь, согласиться с ней, отпустить ее и придумать новый для себя путь. Так появился мой арт-проект ArtVisioner. Что такое визионерство? Это искусство прозрения: ты видишь чуть дальше, чем позволяет это сделать реальность. Прозрение — это то, как можно было бы охарактеризовать мое нынешнее состояние. Я стала иначе видеть вещи, людей, мир. Теперь мне хочется работать с визионерством в искусстве, поддерживать молодых художников. В моем окружении много женщин искусства, которые тоже прошли через какие-то травмы. Мне все это очень интересно, я вижу здесь потенциал, этим и буду заниматься.

У колумниста «Татлера», коуча Алексея Ситникова есть интересная мысль о пружине. Люди, которые чего-то добились, или те, у которых в жизни случилось что-то экстраординарное, прошли через некую пружину. Она их сжала, а потом всю оставшуюся жизнь отпускает. Я подумала, что моя болезнь и есть та самая пружина. Что я теперь обязана начать расправляться. Если раньше приходилось подключать внутреннюю волю, то сейчас меня просто несет потоком.

Ольга Павлова

Плащ из полиэстера, Ulyana Sergeenko; колготки, Falke; кожаные мюли, «Эконика»; серьги и кольцо (на правой руке) Classic, все Mercury; кольцо Born to Be Wild, Messika. Все украшения из белого золота с бриллиантами.

Фотограф

Не знаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы не рак. Я окончила экономический факультет МГУ, работала бренд-менеджером косметики Vichy. Когда мне поставили диагноз и началось лечение, с работы меня уволили: им не понравилось, что я шатаюсь по больницам. Мне было двадцать шесть лет, и я не понимала, чем мне теперь заниматься. А еще мне было страшно. Тогда никто не говорил, что человеку с диагнозом нужно работать с психологом. Сейчас во всем мире онкопсихолог включен в команду врачей, он с тобой не просто «потом», а с первого дня. Это оказывает огромное влияние на качество жизни. А тогда ничего такого не было, и мне все время было страшно. Этот страх сковывает, ты ничего не можешь делать.

Помню, как подобрала в лесу собаку. Она оказалась совершенно безбашенная, рвала мебель, сожрала всю мою косметику — как-то отвлекла меня в тот момент своим безумным характером. Я готова была пойти на курсы кройки и шитья. Но почему-то пошла учиться фотографии. Потом уже, спустя время, выяснились детали. История семьи была связана с фотографией, потом с кинематографом. Фотографы Павловы в начале XX века были достаточно известны. В общем, вдруг это все оказалось настолько моим, что я через три дня из начальной группы перешла на профессиональный курс, вскоре уехала учиться в Лондон, через пару лет уже снимала обложки, рекламу. Я нашла себя. Поняла, что я никакой не бренд-менеджер косметики, что я вообще не менеджер.

В Лондоне я сняла множество социальных проектов. Там волонтерство — неотъемлемая часть жизни общества. Снимала сложных темнокожих подростков, которых учили театральному мастерству, детей на паллиативном лечении. Мне захотелось сделать что-то подобное в Москве. В Лондоне я познакомилась с Валерой Панюшкиным (писателем, журналистом, ныне — главным редактором Русфонда; у Ольги и Валерия трое детей. — Прим. «Татлера»), попросила узнать у главврача Российской детской клинической больницы, нельзя ли мне прийти поснимать. Меня пустили… Никто не понимал, что делать с этими фотографиями. Я их дарила мамам болеющих детей. Но как их еще можно применить? Благотворительность в России только зарождалась, и здесь же, в РДКБ, на моих глазах зарождался фонд «Подари жизнь». Время шло, я работала с разными фондами, мы делали большие социальные проекты, выставки. Но мне всегда хотелось, чтобы эти снимки увидело еще больше людей. Как-то раз мы монтировали выставку на Тверском бульваре. Люди, проходя мимо стендов с фотографиями, останавливались, рассматривали, читали подписи. «Что это такое? Девочка на коляске? А почему?» Они что-то обсуждали, я подошла и спросила: «Хотите, я вам расскажу об этих детях? Это мои фотографии». Помню, с каким ужасом они на меня сначала посмотрели, а потом с огромным интересом стали слушать.

Снимая своих героев, я не пользуюсь фотошопом, никому ничего не пририсовываю. Считаю, что любого человека можно «увидеть», только глаза нужны.

Можно снять человека так, что он скажет: «Какой же я красивый!» Мужчинам, кстати, как-то проще в это поверить. Недавно я снимала Олега Тинькова в разгар лечения. Говорю: «Давай замажем твои синяки под глазами все-таки». А он говорит: «Не надо, я болею». Но ни одна женщина не пойдет сниматься с синяками под глазами. Это очень, очень табуированная тема. Когда Ростропович болел и выходил получать награды, слабенький, серенький, все кивали сочувственно и говорили: «Болеет, жалко его». И аплодировали ему. Когда заболела Вишневская, она больше ни разу не появилась на публике. Ведь женщина у нас должна быть красивая. Всегда. Если она облысела, надо платок или парик. В регионах женщины уезжают на три месяца лечиться и врут, что к родственникам. Потому что могут уволить с работы. Потому что будут косо смотреть. Или будут жалеть, оплакивать. Поддержки от общества нет — потому что никто не показывает этих людей. Мы их нигде не видим.

Сделать невидимое видимым — вот что меня всегда заботило. Так родился мой нынешний проект «Химия была, но мы расстались». Решила, что хочу сделать его не с каким-то фондом, а сама, с моим представлением о том, как вообще должен выглядеть большой социальный проект. Мне кажется, проблема в том, что у нас очень мало информации о раке. Когда я готовилась к проекту, то взяла интервью у тридцати женщин, которые болели, раньше или позже. Им всем на протяжении лечения не хватало информации. Одна героиня рассказала мне, что она вышла из кабинета врача с листом А4. На этом листе был написан его мобильный телефон и вообще телефоны всех тех, кто мог ей понадобиться в ходе лечения: диетологов, ревматологов, психологов, юристов. Она говорила, что этим листком не воспользовалась ни разу, но ей было спокойно от того, что он у нее есть.

Название — «Химия была, но мы расстались» — придумал Саша Сёмин, самый талантливый создатель социальной рекламы в России (Александр Сёмин — руководитель направления «Социальные проекты» Агентства стратегических инициатив, член правления Фонда помощи хосписам «Вера». — Прим. «Татлера»). Я считаю, что о табуированных в обществе темах, о страхах надо говорить со смехом. И в процессе лечения чем больше ты шутишь, тем лучше. Для всех. Надо, чтобы к тебе приходили друзья и рассказывали смешные истории. Надо читать и смотреть смешное. Чтобы ни в коем случае не было времени грустить. Иначе тебя затянет в пучину ужаса, а этого допускать нельзя.

Сейчас мы запустили сайт проекта — любая женщина сможет прислать свою фотографию и рассказать свою историю. В России сейчас полтора миллиона женщин имеют онкологический диагноз, и у них мало поддержки. У нас эти невидимые миру женщины будут рассказывать историю своей борьбы и своей победы. У нас не принято говорить о женщинах, переживших рак, не принято их показывать вообще. Потому что они лысые, груди нет, вот это всё. Я очень хорошо понимаю, почему они сами об этом не говорят. Я двадцать лет не могла об этом говорить.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Время собирать камни Время собирать камни

Режиссер Тимур Бекмамбетов и его жена Наталия Фишман построили дом на Волге

Tatler
Укол зонтиком и другие неординарные покушения на жизнь политиков Укол зонтиком и другие неординарные покушения на жизнь политиков

Самые странные покушения на жизнь политиков

Maxim
Я больше не буду Я больше не буду

Новая светская болезнь — принимать аскезы по любому поводу

Tatler
Самые странные обычаи и приметы разных профессий Самые странные обычаи и приметы разных профессий

Пожелание спокойной смены, «Таня», «беременный стул» и прочие суеверия

Maxim
Дебютантки 2020 Дебютантки 2020

Девушки из очень хороших семей, которых «Татлер» выводит в свет

Tatler
Зоологи допустили существование сумчатых волков в наши дни Зоологи допустили существование сумчатых волков в наши дни

Скорее всего, этот вид вымер не в 1936 года, а на рубеже 1990-2000 годов

N+1
Hе забывается такое никогда Hе забывается такое никогда

Организаторы светского процесса в двухтысячных делятся подробностями той эпохи

Tatler
«Пока мы только спасаем свои жизни»: Марина Лошак в беседе с Ириной Мак «Пока мы только спасаем свои жизни»: Марина Лошак в беседе с Ириной Мак

Директриса ГМИИ им. А.С. Пушкина — об изменившейся художественной сцене

Школа Masters
Прерванная жизнь Прерванная жизнь

Первое интервью Вики Коротковой после ДТП со смертельным исходом

Tatler
20 самых мужских пород собак 20 самых мужских пород собак

Если решил завести собаку, то выбери достойную породу

Maxim
Хороший, плохой, злой Хороший, плохой, злой

Евгений Чичваркин вспоминает Бориса Березовского

Tatler
Литий-ионные аккумуляторы стали надежнее и эффективнее благодаря кремнию Литий-ионные аккумуляторы стали надежнее и эффективнее благодаря кремнию

Ученые смогли увеличить емкость литий-ионных батареек

Популярная механика
Алиса умеет мечтать Алиса умеет мечтать

Алиса Вольская рассказывает Ариану Романовскому свою версию «Дьявол носит Prada»

Tatler
Жизнь после смерти: 5 историй тех, кто вышел из комы Жизнь после смерти: 5 историй тех, кто вышел из комы

Истории людей, которые пережили клиническую смерть

Cosmopolitan
Синьора фортуна Синьора фортуна

Супруга посла Италии объяснила, как очаровать самых серьезных людей Москвы

Tatler
По кусочку По кусочку

Есть ли какое-то объяснение привычки кусочничества?

Худеем правильно
“Вынашиваю ребенка для других” “Вынашиваю ребенка для других”

Монолог суррогатной матери о том, почему она выбрала такую работу

Psychologies
Как птичий помет превратил самую страшную пустыню в оазис Как птичий помет превратил самую страшную пустыню в оазис

Как самая сухая пустыня в мире может быть плодородной

Популярная механика
Политика Политика

Политолог Глеб Павловский подмечает главные тренды в российской политике нулевых

Esquire
Фрэнк Ллойд Райт и Broadacre City: исход из города Фрэнк Ллойд Райт и Broadacre City: исход из города

Утопия Райта, описанная в книге 1932 года

Weekend
Екатерина Варнава Екатерина Варнава

Екатерина Варнава. #звездаonline, которая очень соскучилась по живому общению

Glamour
Девочки тоже могут: выдающиеся обладательницы премии Дарвина Девочки тоже могут: выдающиеся обладательницы премии Дарвина

Самые выдающиеся победительницы премии Дарвина

Cosmopolitan
Кирилл Серебренников. Перемена участи Кирилл Серебренников. Перемена участи

Кирилл Серебренников уходит с поста художественного руководителя «Гоголь-центра»

СНОБ
Что общего у вина и оперы? Разговор с певицей и винным экспертом Что общего у вина и оперы? Разговор с певицей и винным экспертом

Начать знакомство с миром вина и оперы — несложно и очень увлекательно

РБК
Невидимые угрозы: TORCH-инфекции Невидимые угрозы: TORCH-инфекции

Что такое TORCH-инфекции и чем они опасны для ребенка?

Здоровье
Бренды образования Бренды образования

Как попасть в престижный университет и стоит ли туда стремиться?

Forbes
Ад каннибалов: какой получилась игра-хоррор Little Nightmares II Ад каннибалов: какой получилась игра-хоррор Little Nightmares II

Little Nightmares II — продолжение игры мире, где взрослые охотятся на детей

Esquire
Астрономы впервые померили плотность молодой экзопланеты Астрономы впервые померили плотность молодой экзопланеты

Возраст экзопланеты AU Mic b оценивается менее чем в 25 миллионов лет

N+1
«Бриджертоны»: кто он – загадочный сексуальный герцог из нового сериала? «Бриджертоны»: кто он – загадочный сексуальный герцог из нового сериала?

«Бриджертонам» понадобилось всего 28 дней, чтобы стать самым популярным сериалом

Cosmopolitan
Физики объяснили низкую скользкость льда при приближении к температуре плавления Физики объяснили низкую скользкость льда при приближении к температуре плавления

На скользкость влияют твердость льда, форма скользящего предмета и его давление

N+1
Открыть в приложении