Такая разная любовь: как люди выстраивают отношения
Психолог Катерина Мурашова рассказывает историю своей пациентки с диагнозом ДЦП и размышляет о том, как по-разному люди выстраивают отношения и проявляют любовь
Ко мне на прием пришла молодая женщина с явными признаками ДЦП. Руки слегка вывернуты спастикой. Впрочем, они уверенно держат папку с какими-то документами. Ногу при ходьбе подволакивает, но ходит без всяких приспособлений. Явно носит ортопедическую обувь. Когда говорит и особенно волнуется, есть запинки в речи. Гримасничает, но умеренно. Смотреть на это не очень тяжело, а пониманию не препятствует. У женщины есть стиль: широкие черные брюки и белая, широкая блуза, будто с плеча художника, на тонкой шее — цветной шелковый галстук, жидкие кудряшки повязаны шелковой лентой в тон. На лице — выражение упрямого преодоления. Ребенка с ней, естественно, нет. Откуда бы ему взяться?
«Не знаю, зачем она сюда пришла, — подумала я. — но у нее явно есть какие-то отчетливые резоны, и я, конечно, попытаюсь ей помочь».
— Меня зовут Эмма, — сказала женщина. — У меня есть сын Эдик. Ему шесть лет.
Я расплылась в слегка натужной и как бы поддерживающей улыбке, которая должна была, по всей видимости, означать следующее: ах, какая это удача, что вы, несмотря на все ваши очевидные проблемы, смогли и все такое…
— Эдику три года назад поставили диагноз РДА — ранний детский аутизм.
— Ох ты ж, елки-моталки! — уже совершенно искренне воскликнула я. И решила, что, хотя я в аутизме мало что понимаю и в общем с ним не работаю, буду Эмму и ее Эдика консультировать. Или даже просто выслушивать столько, сколько им понадобится, потому что бытовое функционирование этого комплекта даже представить себе страшно. Неуправляемый, мало что понимающий ребенок и с трудом стоящая на ногах мать… И перспектива… Интересно, им хоть кто-нибудь помогает? Сейчас же есть фонды…
— Именно так — елки-моталки! — дернув головой, криво усмехнулась Эмма. — Но я к вам не по их поводу, я читала ваши книги и знаю, что ни в моем, ни в Эдикином диагнозе вы не специалист. Мне нужна ваша помощь по другому вопросу.
— Слушаю вас.
— Мне нужно как-нибудь так осторожно отшить отца Эдика (он с нами никогда не жил, так что речь про «выгнать» не идет), чтобы он не обиделся и у него не было психологической травмы.
Просто сказать, что я удивилась запросу — этого будет явно недостаточно для выражения степени моего удивления. Если там где-то поблизости есть отец больного мальчика и он принимает какое-то участие, так это ж для всех огромная удача! А если он такой козел, что даже и в такой ситуации никакой помощи от него не надо, лишь бы убрался восвояси, то почему тогда ее волнует его психологическая травмированность?
Я вспомнила, что у детей с ДЦП часто сопутствующим диагнозом идет эпиактивность в разных формах, с соответствующими чертами характера, в том числе с ригидностью, переходящей в упертость.
— Эмма, а вы уверены, что его обязательно надо «отшивать»?
— Уверена абсолютно.
— Знаете, тогда вам придется рассказать мне все вводные данные вашей ситуации как можно подробнее.
— С какого момента?
— Ну, может, с вашего детства?
Я надеялась услышать о тяжести ее изначального состояния и заодно об отсутствии-присутствии эпилепсии. Мне было очевидно, что я вижу уже результат реабилитации.
— Ну, детство у меня было не очень счастливым, — Эмма пожала плечами, одно ее плечо поднялось сантиметров на десять выше другого, она это заметила, вернулась в исходную точку и повторила пожатие — уже симметрично. — И вовсе не из-за диагноза, как можно было бы подумать. Просто я все детство была таким выставочным экземпляром, который как бы и не имел никакого права голоса.
— Как это? Поясните.
— Мы были образцовой семьей с ребенком-инвалидом. Мать не опустила руки. Отец не бросил, принимает участие, носит на руках. Нас везде приводили в пример, и даже в тогдашнем интернете, в котором еще и близко не было теперешней вакханалии на все эти темы, писали. Я — объект героических усилий. «Мы боремся за ребенка!» — это был такой у моей мамы девиз. ДЦП у меня был довольно тяжелый. Интеллект не затронут, но говорили, что я вообще ходить не буду. Я даже начинала на коляске ездить, но мама решила, что поставит меня на ноги. И видите — действительно поставила. Операции, реабилитации, всякое такое. Хотя я сама теперь думаю, что значительная часть здесь — заслуга бабы Мани и собственно моя.