Анатоль Вовк
Обсудили с историком моды Анатолем корунды, шушпанчики и адорацию мадленок!
Знакомьтесь, Анатоль Вовк! Одной рукой он диссекцирует луки и обвес звезд (вплоть до Ольги Бузовой!) в своем блоге на 300 тысяч подписчиков, а другой — популяризирует историю костюма и ювелирного искусства: записывает рилcы, ведет курсы, ездит с лекциями. И даже пишет книгу «Русский бал: костюмы и драгоценности», фолиант с сотнями не опубликованных ранее фотографий и реконструкций, который выйдет в издательстве «Эксмо» уже весной. Вызнали у Анатоля спойлеры: провенанс украшений Юсуповых, цвет бархатной мурмолки и подробное устройство диадемы-кокошника на портрете Кустодиева из частной коллекции.
В конечном счете всем ведают парки. Они плетут судьбу
Вы пишете книгу, посвященную русскому балу 1903 года, самому известному празднику за всю историю государства. Фан-факт: костюм принцессы Амидалы в «Звездных войнах» — оммаж наряду великой княгини Ксении Александровны, то есть бал — вполне себе часть поп-культуры. Но есть и явный повод для детективной линии — судьба украшений участников. Ждем монографию или триллер?
Речь в книге идет о том самом знаменитом костюмированном бале в Зимнем дворце, посвященном допетровской эпохе. Придворный маскарад по случаю 290-летия Дома Романовых, который шел два дня — 11 и 13 февраля 1903 года, — знаковое событие эпохи царствования императора Николая II. Но даже больше исторического аспекта меня интересует модный: торжество дореволюционной и допетровской культуры, воплощенное в покрое и убранстве костюмов и украшений участников маскарада, — это вершина портновского, швейного и ювелирного искусства императорской России. Я уверен, что моя книга лет на 20 поставит жирную точку в теме этого бала. И никакой другой исследователь в ближайшие несколько десятилетий ничего существенно нового не привнесет. Вы спросите меня, не слишком ли это тщеславно, не слишком ли это самонадеянно. Вы знаете, Наполеон говорил: «Невозможно — это не для французов». Так вот, я бы добавил, что невозможно — это не по-русски. Ведь и сам бал был действом невозможным. На подготовку костюмов дали очень мало времени. Это было неосуществимо, но успели же. Понимаете, сколько заказов одновременно легло на плечи столичных костюмеров и портных? Кокошников, кафтанов, сарафанов, летников, однорядок, опашней, охабней. Боже мой, что за слова-то! Услада.
Пишу я свою книгу тоже вопреки обстоятельствам. Некоторые институции с трудом идут на контакт, архивы тяжело открываются. Там все еще иногда служит homo soveticus, который понимает либо язык кляузы, либо язык дубины — язык начальства. Понимаете, миссия любого человека — в служении, и мы должны быть полезными. Мы не должны зловредительствовать. Культура — это цепь. Звено за звеном — мы все должны ковать эту культуру. Вы сохранили, спасибо вам большое. Оцифруйте это в лучшем качестве, чтобы передать потомкам. Дайте нам хотя бы цифровую копию. Я ведь не прошу многого или чего-то невероятного. Я прошу лишь то, что мне принадлежит по праву моего рождения в этой стране и вообще моего нахождения в этом мире.
Мы с моим соавтором — журналистом, который активно работает с российскими и зарубежными архивами и много лет занимается исследованием темы дореволюционного ювелирного искусства, конечно, все равно почти везде проникли. Плюс я покупаю фотографии на аукционах, привожу их окольными путями. Моя логика такова: как я людям буду смотреть в глаза, если я говорю про какое-то колье, а у меня нет его фотографии? Какой же я исследователь после этого?
Расскажите, как везде проникнуть?
Звоним, пишем, настаиваем. Пишем в инстанции выше, если отказывают и не дают возможности поработать с культурным наследием. Много работаем с частными коллекционерами, архивами, аукционными домами за границей. Мы с соавтором билингвы: я франкофон, он англофон. Немецкий и итальянский — тоже не проблема. Используем наработанные связи: кого угодно ведь в архив Chaumet или Mellerio в Париже, где я поработал в начале этого года, не пустят. Но в конечном счете всем ведают Парки. Они плетут судьбу. Я впервые увидел их в Страсбургском соборе: трех женщин — с клубком, с веретеном и с ножницами. Я знаю, что они плетут мою судьбу так, как им нужно. И когда нужно будет, они обрежут. А совсем недавно мне довелось увидеть Парок кисти Гойи, и его переосмысление меня повергло в состояние ужаса и очарования одновременно.
Какие самые невероятные сокровища вы с Парками и соавтором отыскали? Нам нужен прогрев!
Мой соавтор разыскал пару браслетов великих княгинь и императрицы Марии Федоровны, которые осели в частной коллекции. Мы нашли два эскиза к костюмам великого князя Сергея Александровича и великой княгини Елизаветы Федоровны. Никто до этого даже не знал, что они существуют. Мы разобрались с провенансом украшений Юсуповых, одно из которых принадлежало французской короне. Более того, был найден рисунок одного из фамильных украшений в натуральный размер, сделанный карандашом, вероятно, самим отцом Зинаиды Николаевны, князем Николаем Борисовичем Юсуповым. Нашел его мой соавтор между бланками телеграмм, такое чудо! Кстати, это одно из навсегда утраченных украшений, разломанных и пущенных на камни и металл большевиками.
И конечно же, фотографии — самое ценное. Фотографии участников бала, которые никто не видел. Все знают одиннадцать костюмов — из той самой колоды карт «Русский стиль» со стилизованными нарядами великих князей Андрея Владимировича и Михаила Александровича, императора, великих княгинь Ксении Александровны и Елизаветы Федоровны, княгини Зинаиды Юсуповой и других. Люди с более глубоким интересом к истории знают те, что находятся в собрании Эрмитажа, в Государственном музее истории Санкт-Петербурга и Оружейной палате Московского Кремля. А куда делись другие? А чем вдохновлялись художники, создававшие эскизы, и портные, которые изготавливали костюмы? А какие украшения нашивали на одежду и головные уборы? А в чем отличие опашня от охабня? А почему мы называли этот костюм летником, а это никакой не летник? Помимо этого, в книге будут редчайшие раскрашенные фотографии с балов. Такое могло произойти, когда владельцы сами просили в ателье Бергамаско или других фотографов добавить оттиску цвета. Они приносили костюм, драгоценности, и художники раскрашивали снимки. Владельцы показывали им: «Вот здесь рубины, здесь аквамарины, здесь изумруды, а это ткань в фиолетовый цветочек, а это мурмолка с красным бархатом». А ведь на черно-белых фотографиях невозможно отличить корунды между собой. И даже самый большой профессионал никогда не отличит сапфир от рубина, а желтые флоральные мотивы от зеленых.