Максим Матвеев: «Поход к терапевту не делает тебя психом»
В начале года мы видели его в образе Николая III в фильме «Фандорин. Азазель». А зимой увидим в роли психолога-провокатора Стрелецкого в полнометражной картине «Триггер. Фильм». «Сноб» поговорил с одним из самых востребованных актеров страны о Москве и Петербурге, исторической карме, фантастике и, конечно, психологии.
Максим, как ты сегодня отвечаешь на безобидный прежде вопрос «как дела»?
Ну как, с переменным колебанием уровня отчаяния и позитива. Причем с отчаянием все понятно, а вот на чем строится позитив — не совсем понятно. Это уже как будто не позитив, а острое желание его достичь.
Так и знал, что ответ будет непростым. Но давай попробуем погружаться чуть медленнее. И начнем с темы номера — #НЕМОСКВА. Ты родился в Калининградской области, жил в Саратове, а обосновался в Петербурге. И в недавнем интервью говорил, что энергетика столицы давно уже не имеет над тобой власти. А что это за энергетика?
Я приехал в Москву 20-летним человеком. И, конечно, энергия города захватила меня. Она меня радовала, вдохновляла, удивляла, вроде как восполняла потребность в уровне насыщенности жизни. Саратов казался мне городом, замедленным эмоционально и физически. А Москва оказалась такой бурной, столько событий на единицу времени! Она не давала задумываться, предлагая невероятное количество возможностей. Мне это понравилось.
А что же потом случилось?
С Москвой — ничего особенного. Изменения касаются лично моего мироощущения. В какой-то момент она начала чуть-чуть мешать, в ней оказалось слишком много энергии, в которой легко потеряться. Здесь масса чужих идей, требований и желаний, и в какой-то момент захотелось сказать: стоп, а я-то чего хочу? Валерий Петрович Тодоровский, когда мы с ним работали (в фильмах «Тиски» и «Стиляги». — Прим. ред.), однажды обмолвился: в Москве хорошо работать, а жить можно и в другом месте. Когда у меня появились дети, когда изменился вектор применения собственных усилий, я понял, как он был прав. Москву я для себя не закрываю, она остается для меня рабочим плацдармом и средоточием крутых творческих энергий. Но для души хочется других, более созерцательных ритмов.
А какая энергетика у Санкт-Петербурга — если сравнивать с Москвой?
Взяли в пригоршню побольше соуса — и вот так шмякнули. Он разлетелся в разные стороны: здесь погуще, тут пожиже. Это Москва с ее разделением на районы. А Питер, по моим ощущениям, более центростремительный, здесь всё под боком. Сравнить его можно с большой коммуналкой, где все вместе.
Такое впечатление, что Москва разочаровала очень многих. Причем отнюдь не вчера, этому тренду не один и не два года. Как думаешь, может, виной вредные стереотипы о столице, которые постоянно воспроизводили люди вроде твоего же друга Александра Цыпкина?
Если мы говорим о том, как Москва предстает в искусстве, то все же нельзя обвинять в каких-то перекосах отдельных людей. Они творят вполне интуитивно, никто из них не думает: так достала Москва, давай покажем ее похуже. Искусство говорит о вещах, которые не всем приятны, но в этом же и есть правда.
Фокус внимания продюсеров, сценаристов и режиссеров тоже смещается географически — появляется больше фильмов про регионы. Почему этот интерес к себе не возник у страны раньше?
Наверное, раньше жизнь была более централизована. Да, что-то важное, успешное происходило в больших городах, и многим хотелось быть к этому причастным. Это касается не только нашей страны — всего мира. А сейчас люди спрашивают себя: а что мешает мне быть успешным здесь? И что-то делают, оседают на своей территории. А с точки зрения кино есть и чисто визуальный мотив такой перемены: за МКАД много неизведанных, крутых мест, которые хочется показать. Сейчас, в век обилия информации, контент надо очень часто менять, и приходится постоянно находить что-то новое — поэтому взоры обратились в сторону от столиц. Картинка из Москвы или Питера уже забронзовела, заполировалась, там нельзя толком ничего разглядеть. Киношники тонко улавливают эту энергию, вот они свои лыжи и навострили.