Сила научного метода: почему не надо бояться менять собственное мнение
Физик Джим Аль-Халили написал руководство по рациональному образу жизни «Радость науки. Важнейшие основы рационального мышления», в котором рассказывает о неоспоримых преимуществах научного метода и критического подхода к информации. С разрешения издательства «АСТ» мы публикуем главу об важности умения менять свои взгляды
Распознать свои предубеждения непросто, но противостоять им и устранять их — задача совсем иного уровня сложности. Для этого часто требуется преодолеть дискомфорт от признания собственной возможной неправоты и быть готовым изменить свое мнение. Это трудно сделать из-за явления, которое психологи называют когнитивным диссонансом — интересного состояния ума, возникающего, когда человек сталкивается с двумя взаимоисключающими точками зрения: чаще всего стойкому убеждению противостоит недавно полученная информация, опровергающая его. Это приводит к чувству психического дискомфорта, который проще всего облегчить, отвергнув новую информацию или приуменьшив ее важность, продолжая держаться за то, что человек считает правдой. Это не то же самое явление, что когнитивная предвзятость, при которой человек настолько уверен в своей правоте, что даже не рассматривает никаких других идей.
В наши дни мы все чаще слышим о когнитивном диссонансе, когда просеиваем постоянно растущую гору информации, которая сыпется на нас со всех сторон, ведь она играет все более важную роль в процессе принятия решений. Это не новая идея, не особенно оригинальная и не противоречивая — когнитивный диссонанс давно и хорошо изучен психологами и является сегодня популярным веянием времени, наряду с идеей предвзятости подтверждения.
Можно ли и эту проблему решить благодаря более научному мышлению? Давайте сначала посмотрим, как с ней справляется наука. Я уже говорил, что если бы ученые всегда придерживались своих ранее сложившихся идей, то они не добились бы большого прогресса. Конечно, иногда у них есть веские причины стоять на своем, ведь научные теории, которым они доверяют, сформировались в результате медленных и строгих процессов научного метода. Успешные теории — это те теории, которые были тщательно проверены, испытаны и подвергнуты критике в попытке сбросить их с пьедесталов. Мы собираем данные. Мы делаем наблюдения. Мы проводим эксперименты. Мы разрабатываем модели и теории, сравнивая их с конкурирующими, чтобы определить, какая из них более точная, надежная и прогностическая. Если теория выживает, то лишь потому, что она прошла через весь этот процесс тщательного исследования, и тогда мы уверены, что новым научным знаниям, которые она дает нам о мире, можно доверять. И именно здесь мы обнаруживаем одну из самых важных особенностей научного метода: все эти осторожные шаги обусловлены признанием и количественной оценкой неопределенности, поскольку хороший ученый всегда сохраняет некоторую степень сомнения и рационального скептицизма. Это не обязательно означает, что ученый скептически относится к взглядам других; скорее, мы как ученые должны признавать, что сами можем ошибаться. Важная роль сомнений и неуверенности в науке означает открытость для новых идей и готовность изменить свое мнение, когда достигается более глубокое понимание или когда появляются более качественные данные или новые доказательства. Такой подход позволяет избежать или, по крайней мере, уменьшить проблему когнитивного диссонанса.
Хотя сомнение и неуверенность важны в науке, не менее важна и определенность; в противном случае мы бы также никогда не добились прогресса, а прогресс очевиден. Научный метод имеет много недостатков, и процесс научных изысканий действительно часто бывает беспорядочным и непредсказуемым, а также полным недостатков, промахов и предубеждений. Но после того как страсти вокруг того или иного аспекта нашего понимания мира утихли, мы обычно обнаруживаем, что прогресс достигнут не благодаря сомнениям, а благодаря обоснованным заключениям, сделанным в результате тщательно выверенных шагов, постепенно снижающих наш уровень неопределенности. Возвращаясь к моему любимому примеру: если бы я должен был бросить мяч с высоты пяти метров над землей, то я очень, очень уверен (или, точнее, у меня крайне мало неопределенности) в простой формуле, соединяющей расстояние, время и ускорение и предсказывающей, что мяч будет падать в течение одной секунды и затем ударится о землю.