Полтора часа самоистязаний: как фильм «Род мужской» говорит о токсичной маскулинности
Автор «Из машины» и «Аннигиляции» Алекс Гарленд пробует свои силы в жанре хоррора, чтобы порассуждать о худших проявлениях маскулинности. Но так увлекается обвинениями в адрес всего рода мужского, что не дает раскрыться единственной в фильме женщине
Алекс Гарленд, сделавший режиссерскую карьеру на минималистичных триллерах, решил обратиться к боди-хоррору, который, наоборот, руководствуется девизом «больше — лучше». Маргинальный до недавнего времени жанр постепенно завоевывает широкие экраны. После победы фильма «Титан» Жюлии Дюкурно на прошлогоднем Каннском фестивале говорить о насущных проблемах через кровавые метафоры стало трендом. Даже ветеран боди-хоррора Дэвид Кроненберг решил вернуться к истокам — его «Преступления будущего», где с телами людей происходят превращения в результате ускоренной эволюции, должны были стать главным ужастиком этого лета.
«Род мужской» Гарленда начинается со сцены в слоу-моушене, которая отдаленно напоминает начало «Антихриста» Ларса фон Триера. Харпер (Джесси Бакли) с окровавленным носом видит полные ужаса глаза мужа Джеймса (Паапа Эссьеду), который падает из окна. Нам не дают разобраться, в чем дело, и сразу же после зловещего пролога показывают, как Харпер едет в отпуск в английскую деревушку с пабом, церквушкой и старинным особняком, в котором ей и предстоит жить. Идиллию нарушает бестактный хозяин дома Джоффри (Рори Киннер) — замечаниями про «женские штучки» и вопросом о том, почему она «миссис Марлоу», а приехала без мужа. Харпер, как и герои того же «Антихриста», хочет найти душевное успокоение на лоне природы, но вместо него встречается лицом к лицу с тем, от чего пыталась сбежать.