Почему Великобритания вступила в Первую мировую войну
В издательстве «Альпина нон-фикшн» выходит книга «Уинстон Черчилль: его эпоха, его преступления». Британский историк Тарик Али написал не комплементарную биографию, а историю об английском премьер-министре — человеке, допускавшем ошибки, которые порой стояли тысячам людей жизни. «Сноб» публикует отрывок из главы «"Великая" война»
Четыре года длился бой,
А мир не наступал.
Солдат махнул на все рукой
И смертью героя пал.
Бертольт Брехт
Легенда о мертвом солдате (май 1918)
Восемьсот восемьдесят восемь тысяч двести сорок шесть фарфоровых маков, символизирующих общее количество солдат Великобритании и ее колоний, погибших в Первую мировую войну, рассыпались со стен лондонского Тауэра и заполнили собой его ров в 2014 г. Это была художественная инсталляция, которую увидели миллионы. Большинство из них никогда не прочтут ни одной критической монографии о той войне. История подается как образ. Так же как обожествление Черчилля всерьез началось в постфолклендский период правления Тэтчер, натужное увековечение и восхваление «Великой войны» развернулось в год ее столетия.
Вызвали ли пропагандируемые государством образы какие-либо критические вопросы? Чтения стихов военных поэтов на состоявшихся в тот год литературных фестивалях были гораздо полезнее, чем официальный спектакль. Тем временем историческое объяснение причин конфликта, которое звучало из уст Дэвида Кэмерона и членов его правительства, повторяло версию, бывшую в ходу во время самой войны, но в последующие десятилетия изъятую из обращения за негодностью. Согласно этой версии, Великобритания вступила в войну, чтобы защитить отважную маленькую Бельгию. Или, как вариант, в связанных друг с другом коридорах Уайтхолла и Би-би-си появлялся призрак ужасного гунна, а газеты Мёрдока захлебывались шовинизмом, внушая молодым поколениям мысль о том, что война началась целиком по вине Германии. Некритично повторять этот вздор в XXI в., как поступили большинство крупных СМИ, было просто позором.
Главной причиной войны была имперская жадность. Британская элита не могла удержаться от вступления в войну, так как эти люди откровенно захватили или еще каким-то образом контролировали самое большое число колоний и экономических бастионов на земном шаре. Они были не готовы чем-либо делиться с немцами. Центральные органы управления всех участвовавших в войне империй — за исключением отчасти турок-османов и японцев — находились в Европе. Именно европейские государства-нации разделили мир на колонии и правили ими. Германия и Италия, припозднившиеся с созданием собственных национальных государств, были настроены насмерть грызться в этой волчьей стае за то, чтобы урвать себе кусок планеты пожирнее.
Эта конкуренция и породила конфликт. Каждый из участников выбирал свою сторону исключительно на основании собственных национальных интересов, будь то экспансия или всего лишь сохранение колониальных владений. К демократии все это не имело практически никакого отношения. Соответственно были выстроены обе империалистические банды. В Тройственной Антанте состояли англичане, французы и русские, у всех были свои собственные колонии. Одну за другой эта компания привлекла на свою сторону Сербию, Португалию, Японию, Румынию, Китай, Италию (перебежавшую в их лагерь в 1915 г.), Бразилию, Перу и, что имело решающее значение в 1917 г., Соединенные Штаты — после того, как в ходе Февральской революции в России свергли царя и Восточный фронт оказался дестабилизирован. Из Центральных держав главными были Германия и Австро-Венгрия, к которым позднее присоединилась Османская империя.
В событиях, которые привели к началу войны, прослеживается четкая структура. С первого же десятилетия XX в. ощущалось решительное движение истории — первые толчки землетрясения, которые почувствовали как те, кто готовился воевать, так и противостоящий им европейский рабочий класс и социалистические партии. Самые разные люди — либеральный историк Гобсон, русский большевик Ленин, английские социалисты Брейлсфорд, Кейр Харди и Рамсей Макдональд, немецкие социал-демократы Люксембург, Либкнехт и Каутский, а также многие другие — уже отметили назревавший конфликт между соперничающими европейскими империями. В 1912 г. социалисты Второго интернационала были настолько уверены в том, что война вот-вот разразится, что единогласно одобрили антивоенную резолюцию, предложенную Лениным и Люксембург, особо оговорив, что с началом конфликта они организуют общеевропейскую стачку, которая парализует военную