Почему некоторые чувствуют, что не заслуживают счастья?
Откуда берется это ощущение — «я недостоин хорошей жизни/настоящей любви/благополучия»? Или твердая вера в то, что «я не имею права быть счастливым, — только мучиться и завидовать другим»? И можно ли изменить это убеждение и научиться радоваться происходящему? Об этом — психолог Роберт Тайбби
Далеко не все готовы прямо признать, что отказались от стремления быть счастливыми. И тем более не все назовут точный день, когда это случилось. Эти люди похожи на несчастного агента секретной службы, который через 40 лет после убийства Джона Кеннеди признался в интервью, что никогда не простит себе промедления, которое, по его мнению, привело к трагедии.
Уверенность в том, что человек недостоин счастья, часто уходит в подполье и упорно саботирует любые попытки радоваться жизни. Такой человек живет с умеренной, но при этом хронической депрессией, не заходит в отношениях дальше первого свидания, а если и имеет какие-то интересы и увлечения, даже не пытается по-настоящему их реализовать.
Скорее всего, он ощущает тревогу, но не может точно определить ее источник. Осознает такой человек происходящее или нет, конечный результат один и тот же — происходит медленная, но необратимая эрозия жизни.
Типичные источники самосаботажа
Грехи прошлого
Оглядываясь на свою жизнь, человек видит только то, что сделал неправильно, и людей, которым причинил боль. Его жизнь — хроника разрушений и печали. Вина и сожаление — его главные эмоции. Несчастье — пожизненное наказание, которое он добровольно решил нести.
Вина выжившего
Брат-близнец Элвиса Пресли умер вскоре после его рождения, и, говорят, Элвиса всегда преследовало чувство вины за то, что он выжил, а брат-близнец — нет. Эта вина выжившего, вероятно, не дает покоя и тому самому агенту секретной службы Кеннеди, и тем, кто выжил в авиакатастрофах, и тем врачам, спасателям, пожарным, которые считают, что не сделали достаточно, чтобы спасти жертву. Чувство вины часто сопровождается посттравматическим стрессом.
Травма
Женщины, подвергавшиеся сексуальному насилию в детстве, живут потом со стойким ощущением, что они «грязные». Считают себя недостойными иметь детей. Детская травма не только оставляет эмоциональные шрамы, она формирует у ребенка искаженное представление о себе. Он живет с чувством вины, со страхом, что насилие повторится, воспринимает мир как небезопасный, что заглушает малейшие проблески радости.