Пережили 90-е: как справлялись с кризисом наши мамы и бабушки
Мы попросили наших читательниц вспомнить, как их семьи пережили 90-е, и вот что они нам рассказали.
Эти годы были непростыми для страны, и люди справлялись по-разному. Вот самые интересные истории о том, как женщины выстояли в лихие 90-е.
Гений в коммерции
Был бизнес у отца, торговали автозапчастями. Возили их из Ульяновска в Новосибирск. Однажды отец заснул на вокзале, и у него упала шапка. Кто-то сердобольный в нее положил купюру, так плохо отец был одет... А вез при этом огромную сумму налом для закупки... Кстати, отец был гением, знал несколько языков, идеально учился, но пришлось идти в коммерцию.
Мороженое на день рождения
Я носила мамины вещи, у меня порвалась туфля, но я так в ней и ходила. Мы покупали молочку в стеклянных бутылках, потом сдавали тару и на эти деньги еще покупали — на сколько хватало. На день рождения у меня было мороженое, и мне казалось, что это расточительство. Я училась в лингвистической гимназии. Помню нам привезли из Европы «гуманитарную помощь». Вещи лежали в актовом зале, мы приходили и брали, кто что хочет. Тогда у меня появилось несколько симпатичных вещей.
Один огурец на всех
Я из семьи руководителей, но очень честных и идейных, интеллигенции, которая помыслить не могла воровать. Мы в 90-е жили относительно хорошо благодаря большой зарплате родителей, которую даже если давали раз в несколько месяцев, то всё равно это было больше, чем у тех, кто перебивался до этого от зарплаты до зарплаты.
У меня сохранилось много воспоминаний, как мама собирала друзей и родных по выходным, и я только сейчас понимаю, что это был для людей шанс нормально поесть. Мне помнится, как мы поехали в гости, и я там съела нарезанный огурец, и как же мне влетело! Я очень люблю огурцы и просто слопала его. Мама так меня ругала, что для людей это лакомство, что огурец был для всех, а я его съела. Было очень стыдно, я поняла, что меня кормят так, что я не понимаю, как плохо другим.
Еще была дача, хорошая, еще дедушка ею занимался, она тоже знатно кормила. Я тогда не понимала, чего родители так зациклились на этой даче, почему надо туда ездить каждую неделю! А потом уже, когда мама умерла в 98-м, папа рассказывал, как они шли на дачу, и она просто на дороге разревелась, что не знает, как жить без еды.
Вот из-за шмоток я вообще не переживала, но это потому, что у нас в семье все женщины умели превосходно шить. В 90-е распалось предприятие, где мама работала, и ее пригласили директором производства в местный Дом моды, так что нам перепадали куски тканей. Я тоже начала шить тогда, но вот с обувью был, конечно, финиш. Два года в одной паре туфель и двух парах сапог, которые папа по очереди клеил.
То густо, то пусто
У тети был садовый участок. Это было большим подспорьем для всей семьи: свежие овощи и ягоды летом, закрутки — весь год. Летом старались побольше грибов и ягод набрать — сушили и консервировали. Мама работала парикмахером, потом удачно устроилась в учебный центр вести курсы по парикмахерскому делу, с нуля создала уникальный курс — за 30 занятий учила всему! Зарплата у нее была хорошая, но, скажем честно, с финансовой грамотностью у моих родителей всегда было туго, так что чаще всего они эти деньги просто проматывали. Сразу после маминой получки мы могли есть буженину и ананасы, а к концу месяца родители занимали деньги у бабушки и соседей. Папа подрабатывал таксистом и с подработки раздавал долги. Так что было то густо, то пусто, нестабильно.
Горячие пирожки!
Это было очень памятно. Родители были в Москве, то есть папа в Москве, мама то там, то с нами. С нами — со мной, бабушкой и дедушкой в Казахстане. Мы жили все в хрущевке двухкомнатной, на первом этаже, вечно вздувался пол. Но это ладно, денег не было: бабушка — педагог, дед — пенсионер, мама — искусствовед, папа — геолог без работы. Бабушка пекла пироги с картошкой и капустой, и мы ходили продавать их на вокзал. Вместе с кефиром и молоком. То есть останавливался поезд, мы бежали вдоль него и орали: «Пирожки горячие!» Потом следующий. И еще один. Как-то мужик взял пирожок, потом вернулся и купил всю коробку, и мы смогли пойти домой. Большая радость! Дело было зимой, а в северном Казахстане зимой до минус сорока.
Каша из топора
Мама проработала 20 лет экономистом в НИИ. С развалом Союза НИИ не стало, и она бралась за любую работу — уборщицей, курьером, закройщицей. Воровала кочаны капусты на совхозном поле, собирала отходы от кондитерского производства, мы ходили за грибами на даче, а билеты в электричке тогда не особо проверяли. Плюс она хорошо готовила и могла сделать «кашу из топора» — капустные котлеты, «плов» из риса и морковки с кусочком курицы и т. д. Она в лепешку разбивалась, но делала так, чтобы мне было что поесть и что надеть. Я не помню ощущения ужаса, в детстве оно как-то более нормально переносилось. Мое дело было хорошо учиться и мыть посуду... Плюс в школе у меня были бесплатные завтраки и обеды, и у бабушки была хорошая блокадная пенсия, она нам помогала.