Театральный домовой
Ингеборга Дапкунайте живет в невероятно активном ритме. Мы давно дружим, и я всегда восхищаюсь ее оптимизмом и жизнелюбием! Итак, Театр Наций, гримерка. Разговор за час до начала репетиции
Ингеборга, если честно, я впервые сталкиваюсь с тем, что актриса назначает встречу для интервью так рано — в 10 утра.
Так это уже для меня поздно. Да ладно! Да. Вообще, я могу и в 8, и в 9 встретиться, если очень надо.
Какая ты ранняя птица!
Я склонна о себе думать, что ранняя, но иногда приходится в это время и поспать. Если, например, только утром прилетела, тогда мне спать очень надо, как и всем нам. А сейчас всё хорошо, я уже проснулась. Даже какие-то дела успела сделать. Вообще всегда любила рано вставать, последние двадцать лет — точно.
Сейчас у тебя маленький ребенок, это, наверное, еще больше тонизирует?
Да, конечно, сын встает рано, ну и я с ним, да.
Так легко и просто всё?
Ну как, я, конечно, могу прикинуться и сказать: «Ой, как всё легко!» Но иногда бывает нелегко, и вставать трудно, да и вообще. Но как-то уже привыкла.
Ты вообще человек четкой организации: если надо, то надо.
Так, Вадик, кажется. Но в целом стараюсь не опаздывать, стараюсь не отменять назначенные встречи, хотя жизнь и разные обстоятельства вносят свои коррективы.
Сейчас в Театре Наций кроме нас, кажется, еще никого нет.
Все придут к началу репетиции.
Театр тебя поглощает всё больше и больше.
Ты знаешь, недавно я оглянулась и поняла, что с того момента, как начала играть в русском театре (почти шесть лет назад), у меня сейчас пятое название будет. Может, мы снимем все-таки из репертуара какой-то спектакль, но пока они все идут. Мне, надо сказать, дико повезло, потому что они очень разные, в них разная энергия.
Не то слово! С одной стороны — героиня а-ля Любовь Орлова, а с другой — Мышкин в «Идиоте»…
(Смеется.) И «Жанна».
Да, и современная Жанна, такая драматичная, трагическая даже роль. А сейчас что репетируешь?
Это комедия, ставит Тимофей Кулябин. Называется «Разбитый кувшин».
Автор — Генрих фон Клейст, рубеж XVIII и XIX веков. Верно? Я помню это название по театральному институту.
Да, конечно, мы все это читали и думали: «Ну и что там ставить?» В России этот спектакль практически не шел, а в Германии ставится в каждом театре, как наш «Ревизор».
Я уже, честно говоря, не помню эту историю, помню только название.
Это стихи. Я точно так же: помнила только, что это какое-то занудство, написанное очень давно. Потому что, естественно, когда ты студент, ты по-другому смотришь на драматургию. Но сейчас это произведение оживает. Потом, Тимофей — очень талантливый.
Согласен с тобой. В этой истории, если ты аналогии с «Ревизором» проводишь, ты мамаша или дочка?
Не поверишь, я — ревизор. Мой герой не зовет себя ни «он», ни «она» — он зовет себя «они», потому что это нонгендерное существо. Есть такие люди, я это нашла в интернете, которые называются non binar, это не очень частое явление. Это означает, что биологически такие люди могут быть мужчиной или женщиной, но они себя не идентифицируют ни с каким полом... Мой персонаж верит, что есть определенные правила, которые надо соблюдать, что институт правосудия живет по этим правилам — вот это девиз его жизни. Он не винтик, но это поддерживающая колонна огромного строения, которое является государством, и он четко знает, что государство должно быть справедливым. Александр Филиппенко играет коррумпированного судью.
То есть такой городничий?
Еще круче! Это очень смешная история. Он, конечно, ураганный, этот Клейст.
Ты вообще отчаянная, Ингеборга. Режиссер Максим Диденко в спектакле «Цирк» тебя подвешивает на трапеции — дух захватывает, как высоко ты там поднимаешься над куполом… театра.
Ты знаешь, это всего лишь трюк, он или нужен, или не нужен спектаклю, от этого спектакль, может, и становится полнее, но это не определяет его суть.
Ну, ты девушка спортивная, поэтому тебе всё просто: тебе просто проснуться в 8 утра, встречу раннюю назначить, подняться под купол театра — ты всегда в тонусе.
Слушай, а чем это отличается от другой профессии? Люди встают, делают зарядку и идут на работу. С другой стороны, мне нравится, что я почти никогда не отключаюсь, — мне нравится мое постоянно движение. В моей голове параллельно проживается множество жизней.