«Я сам себе придумываю ядерное топливо»
Актер Александр Кузнецов сегодня, что называется, в обойме. Он много снимается, причем у самых ярких режиссеров. «Лето» Кирилла Серебренникова, «Кислота» Александра Горчилина, «Содержанки» Константина Богомолова... У него здоровые амбиции, и на эти амбиции он имеет право — я в этом абсолютно уверен!
Саша, ты не так давно побывал на Берлинском кинофестивале...
Да, и я под впечатлением, конечно. И от самого Берлина, и от сочетания безумно интересных обстоятельств, которые там меня окружали. Параллельно с фестивалем было огромное количество встреч по международной линии.
Даже так. Уже за рубежом хочешь закрепиться?
Нет, не закрепиться. Ничего нового не скажу: хочу иметь возможность работать по всему миру. Последние полгода я делаю для этого всё, что могу. Побывал на Subtitle Festival в Килкенни в Ирландии. Организатор этого фестиваля — агент Киллиана Мёрфи, несколько лет он и его команда выбирают разных актеров из Европы, приглашают и знакомят с кастинг-директорами со всего мира.
И у тебя что-то получилось?
Ничего не должно получаться, это просто знакомство. Оно состоялось. Это те люди, которые делали Blade Runner, люди, которые делали Джеймса Бонда, Бэтмена, кастинг-директор «Молодого Папы» — все сразу в одном месте, вы просто знакомитесь и несколько дней по вечерам тусите в пабах. Дальше, даже если через десять лет у них будет проект, они могут тебе что-нибудь прислать, предложить. Так что организаторы этой штуки — святые люди. Там, собственно, всё стартовало. Скоро начинаются съемки моего первого в жизни иностранного фильма, французский проект. Я, правда, немного обманул (стандартный ход), сказал, что я, конечно же, говорю на французском. Сделал пробы, просто тщательно выучив текст за пять дней, и меня утвердили. Теперь учу язык в панике.
Поздравляю, Саша! Рад за тебя.
Спасибо, Вадим.
Послушай, твои герои — это обычно такие порочные, циничные, жесткие ребята с пронзительным, убийственным взглядом. Во французском фильме будет так же?
Нет-нет, это военный фильм, история про Французский легион, про миротворческую армию. Сама история жесткая, но джокера там не будет.
«Джокера» — что ты имеешь в виду?
Ну, все мои персонажи, так или иначе, ты прав, крутятся вокруг своего какого-то странного отрицательного обаяния и такой, скажем так, неоднозначности. Здесь в плане персонажа будет проще, но сложнее с точки зрения драматургии. Съемки начнутся уже совсем скоро. Посмотрим, что из этого получится.
Счастлив, конечно?
А как ты думаешь? Но всё только начинается. Это не просто — тебя утвердили, и всё, ты расслабился. Это только самое начало боя.
А ведь как начиналось наше с тобой знакомство — ты мне подыгрывал на пробах у Александра Молочникова в фильме «Мифы».
Да-да. Я тогда только окончил институт и просто помогал Молочникову в процессе подготовки фильма. Меня он снимать не планировал.
Но я уже тогда почувствовал, что в тебе что-то есть.
Спасибо.
Потом возник проект «Содержанки»...
...Мы с тобой оба там снимались, но на этот раз не пересеклись.
У тебя там опять порочный герой.
Да там вообще край. Стриптизер из Нового Уренгоя, такой бездарный абсолютно актер, приезжает в Москву, покупает костюм на последние деньги и строит из себя богатого светского парня. Берет харизмой. Мутит с разными богатыми женщинами и клянчит у них потом: «Ну, пожалуйста, киса, купи мне билет в Америку, там Скарлетт Йоханссон преподает на курсах, там пробы, я хочу сниматься». (Смеется.) Он идиот просто, но искренний — искренне хочет стать богатым и знаменитым.
Что в этой истории тебя зацепило? То, что режиссер — Константин Богомолов?
Богомолов, конечно, да. Он нравится мне как режиссер, я всегда хотел с ним поработать. Во-вторых, я играю глупого и ужасно бездарного актера. Это суперсложно и очень весело, я мечтал о такой возможности. Костя не делал историю таким образом, чтобы что-то было однозначно комичным или однозначно драматичным, даже в самой драматичной сцене всё равно есть моменты очень-очень смешные. Я люблю, когда не подразумевается никакого юмора, а юмор всё равно присутствует между строк, потому что вся жизнь наполнена юмором, и без этого фильмы выглядят очень странно — когда всё на «сложных щах» от начала до конца.
Слушай, ты же такая блуждающая личность: пришел в МХТ — не прижился, пришел в Гоголь-центр — и там не прижился. Всё время сам по себе.
Это точно. Я не театральный человек, больше пытаться связываться с театром не буду. Нет, я же еще был в Школе драматического искусства. Я бы мог там остаться, но не хотел этого совершенно.
А почему?
Это не мой театр — у них там часовня наверху, и люди периодически службы какие-то проводят и молятся: ну вы либо театром занимаетесь, либо молитесь — разделите как-то эти понятия. Мы что, крестоносцы, что ли, в театре, что дальше-то будет?
Хорошо, а с МХТ что не срослось?
Вот с МХТ всё срослось, я и сейчас играю там как приглашенный актер. Мне было комфортно в театре, нравилась команда, ко мне были добры и меня любили — просто я ушел сниматься в кино, и совмещать эти вещи было невозможно. В первую очередь я киноактер и музыкант. Театр всегда будет на самом последнем месте, я это сразу сказал, когда пришел в МХТ.