Хабаровский цугцванг
Что стоит за вспышкой протестной активности в Дальневосточном регионе
Всего одно-единственное следственно-оперативное действие и буквально пара дней потребовались для того, чтобы превратить спокойный провинциальный Хабаровск в эпицентр недовольства политикой федерального центра в России. Нечто подобное по накалу и вектору негатива, направленному четко в сторону Кремля, Дальний Восток видел более десятилетия назад, в декабре 2008‑го. Тогда Владивосток много дней протестовал против повышения ввозных пошлин на японские иномарки, и закончилось все жестоким пресечением очередной акции бойцами подмосковного ОМОНа «Зубр». В Хабаровске, несмотря на противоречивый характер происходящего, пока что никого из недовольных не тронули и пальцем. Но кажется, что это лишь начало.
Утренний арест и смена декораций
Рано утром 9 июля губернатор Хабаровского края Сергей Фургал попытался сесть в служебный внедорожник, чтобы поехать, как и обычно, на работу. А оказался в руках оперативников ФСБ, потом в фургоне СКР, затем — в клетушке кабинета ЛОВД на транспорте Хабаровского аэропорта, где ему вручили постановление о задержании, и сразу же — на борту рейса SU-6288 Хабаровск — Москва. В столице его уже ждали обвинение в организации нескольких убийств и одного покушения (ч. 2 ст. 105 УК РФ), датированных 2004–2005 годами. Для человека, за день до этого бодро отчитавшегося перед краевыми депутатами об успехах работы регионального правительства за 2019 год, это была слишком жесткая смена декораций. А все дальнейшее еще больше напомнило театр.
В субботу, 11 июля, по всему Хабаровскому краю на улицы вышли люди — да так и ходят ежедневно до сих пор. Рекорд этого, самого первого дня уже, конечно, не побить: 10–12 тысяч человек в одном только Хабаровске, если верить региональному УМВД, или 30–35 тысяч, если верить некоторым СМИ. Эти цифры важны, но важнее другое.
Колонну с антиправительственными лозунгами, прорвавшую заграждения на центральной площади, а затем вылившуюся прямо на центральные улицы, наперерез гудящим в знак поддержки автомобилистам, полицейские были вынуждены не разгонять, а сопровождать. Люди кричали: «Наш губернатор — наш выбор», «Отпускай!», «Хабаровск, выходи», «Свободу Фургалу», «Москва, уходи». Ну и немного о Путине, конечно. И никому, кроме нескольких совсем уж пьяных личностей в один из дней, так ничего за это и не было. Более того, в минувшую среду полицейские, видимо, поняв, что штрафовать не вариант, начали сами раздавать митингующим маски. А когда все это закончится, непонятно.
На первый взгляд, силовики проявляют благоразумие. Однако система подает знаки, что все это не пройдет бесследно. Пресс-секретарь губернатора Надежда Томченко уже заявила об угрозах в свой адрес о возбуждении уголовного дела за подстрекательство к акции. А УМВД по краю назвало предполагаемых зачинщиков, охарактеризовав события субботы как «несанкционированные массовые мероприятия, организованные командой С.И. Фургала». Внешняя абсурдность обвинений очевидна: митингующие в субботу освистывали и первого зампреда правительства региона — руководителя аппарата правительства Владимира Хлапова, и саму госпожу Томченко, когда те пытались уговорить их действовать в рамках закона. Но внутренняя логика в таких заявлениях, безусловно, есть.
Намеренно оставляя в стороне криминальную подоплеку ареста Сергея Фургала, в которой можно очень долго копаться отдельно, попробуем разобраться с общественно-политическими последствиями. Утром 9 июля в Хабаровске силовики «брали» просто очередного чиновника, возможно, замаранного в организации особо тяжких преступлений: история, увы, не единичная для России. А с трапа в Шереметьево вечером того же дня сошел самый популярный региональный политический блогер (более 280 тысяч подписчиков на личной странице в Instagram (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена)) и символ протеста. Как же так вышло?
Популярные мифы
Дело в том, что на улицах больших и малых городов Хабаровского края в эти дни оглушительно сошлись два больших дальневосточных мифа. Первый из них — об абстрактной Москве, которой плевать на далекую окраину, живущую своей трудной жизнью, о центре, которому нужно эту землю лишь разворовать, а об ее жителей — вытереть ноги. Показателен в этом плане силовой сценарий задержания Сергея Фургала, щедро разрекламированный следствием через видео и фото, на которых невеликого ростом губернатора практически за шкирку волочет громила-спецназовец. Возможно, продюсеры этого действа хотели показать что-то другое, но хабаровчане это поняли, как поняли,— как демонстративное оскорбление: «Ну что, не могли они прийти за ним в кабинет? Ясно же, для кого это все — для народа! Нам опять указали на наше место». «Беспредел» и «удушение свободы» — самые мягкие эпитеты, которым наградили после этого жители края следствие, а заодно и Москву.
Миф о злой и равнодушной Москве, как и бывает, заботливо взрастила за эти годы сама же власть, из-за сложной экономической ситуации разрушив предыдущий миф — о сорящем на отдыхе в Центральной России «длинным рублем» богаче-дальневосточнике. И очень многие местные жители считают издевательством, к примеру, придуманную полпредом президента в ДФО Юрием Трутневым программу по выдаче «бесплатных» участков земли размером с гектар, до которых за огромные деньги и иногда просто через тайгу нужно тянуть коммуникации, или «подарок» дальневосточникам — ипотеку под два процента, мигом взвинтившую цены на рынке. Именно этой Москве кричали на митингах люди: «Москва, уходи!»
Примечательно, что федеральный центр, по-видимому, искренне не желает понимать, почему вся его чудесно продуманная и рациональная политика на Дальнем Востоке может людям не нравиться: ну как же так, мы же столько всего делаем для них! В результате власть, ее представители и кандидаты начинают говорить на языке, совершенно не понятном разгневанной улице. Ярче всего это продемонстрировал полпред Юрий Трутнев, экстренно приехавший в Хабаровск — помочь разобраться с протестами.