«Неудобное прошлое: память о государственных преступлениях в России и других странах»
Осмысление государством собственных преступлений, совершенных в прошлом, — всегда сложный процесс, сопряженный с психологическими, политическими и юридическими трудностями. Единственно правильного сценария для работы с памятью о государственных преступлениях не существует, и каждая страна, вставшая перед этой необходимостью, выбирала свой путь. В книге «Неудобное прошлое: память о государственных преступлениях в России и других странах» (издательство «НЛО») исследователь мемориальной культуры Николай Эппле рассказывает, как государства работают с трудным прошлым, почему по-настоящему успешных примеров его переосмысления до сих пор не существует и какими могут быть стратегии работы с прошлым для России. Оргкомитет премии «Просветитель» включил эту книгу в «длинный список» из 25 книг, среди которых будут выбраны финалисты и лауреаты премии. N + 1 предлагает своим читателям ознакомиться с отрывком, который посвящен обсуждению военной ответственности Японии за события ХХ века.
1980-е и 1990-е: пробуждение памяти и поиск нового равновесия
Годом прорыва памяти, аналогичным 1979-му в Германии и 2000-му в Испании, в Японии стал 1989-й, год смерти императора Хирохито и окончания холодной войны. Однако факторы, готовящие этот прорыв, начинают складываться уже в середине 1980-х.
Начало «политики реформ и открытости» в Китае Дэн Сяопина и демократизация общества в Южной Корее (где в 1987 году проходят первые демократические выборы) приводят к постепенному отказу от триумфальной памяти. Память об истории с точки зрения жертв становится удобным инструментом для национального единения и контролируемой демократизации. Когда в 1982 году вспыхивает первый скандал вокруг японского учебника истории, из которого якобы вымарывается упоминание о вторжении Японии в Китай и о Нанкинской резне, китайское правительство выражает официальное недовольство и отбирает группу стариков, выживших в нанкинской трагедии, чтобы предъявить их журналистам. Япония заверила, что признает ответственность и будет внимательнее следить за содержанием учебников. Вскоре, правда, выяснилось, что новость о корректировке текста учебника была ошибкой японских журналистов. Но завеса молчания над темой оказалась прорвана.
В 1987 году сотрудники киотского университета Рицумейкан начали собирать материалы для нового музея военной истории и обнаружили Широ Азуму, живого участника Нанкинской резни, который с готовностью стал рассказывать о том, что видел, позвал однополчан и согласился опубликовать дневники. Тема, казалось, давно погребенная, оказалась весьма и весьма живой.
В 1986–1987 годах жители Хиросимы и Осаки, городов с большим корейским населением, обратились к городским властям с просьбой установить в помещении Музея мира «уголок агрессора» — часть экспозиции, посвященную роли Японии в войне. После долгих колебаний это предложение было отвергнуто мэрией, заявившей, что «уголок агрессора» может вызвать новые интерпретации ядерной бомбардировки, которые могут угрожать искажением «духа Хиросимы» и оскорбить память жертв1.
1«Город Хиросима обязан принять во внимание возможные реакции посетителей на выставку, посвященную японской агрессии. Что, если они сочтут атомную бомбардировку неизбежным последствием такой агрессии? Такое понимание противоречило бы нашему желанию передать посетителям Дух Хиросимы. Более того, мы опасаемся, что подобное понимание может побеспокоить души жертв ядерной бомбардировки. На Хиросиме лежит ответственность сообщить «правду об атомной бомбардировке», поэтому «исторические факты» о Хиросиме как главной военной базе и центре подготовки военных мы планируем представить в новом музее» (Mikyoung K. Pacifism or Peace Movement? Hiroshima Memory Debates and Political Compromises // Journal of International and Area Studies. 2008. Vol. 15. № 1. P. 61–78).