Не только Станиславский: что сейчас происходит в современном театре и как воспринимают теперь Чехова
В середине октября в издательстве VAC выходит книга Петера Сонди «Теория современной драмы». Перевод этой книги восполняет еще один пробел в литературе о театре. Сонди идет от драмы начала двадцатого века к драме двадцатых-тридцатых и далее, пытаясь проследить ее формальные и содержательные изменения. «Теория современной драмы» очень быстро стала хитом в театральных кругах запада: она дала рабочую гипотезу перехода от классического театра к современному. Сейчас же, читая о его героях — от Ибсена и Чехова до Пиранделло и Брехта — мы лучше можем понять, как менялся театр в мировом контексте, пока в России безраздельно господствовала школа Станиславского.
Esquire публикует фрагмент, посвященный драме Чехова.
Персонажи драм Чехова живут под знаком неприятия. Прежде всего, неприятия настоящего, что отражается в особенностях их коммуникации: неприятия самой возможности счастья в реальной встрече. Уход от действительности, в котором соединяются тоска и ирония, определяет форму и, тем самым место Чехова в истории развития современной драматургии.
Неприятие действительности влечет за собой жизнь в воспоминаниях и утопических представлениях, неприятие встречи означает одиночество. «Три сестры» — пожалуй, самая совершенная драма Чехова — исключительное по выразительности изображение одиноких, опьяненных воспоминаниями, но мечтающих о будущем людей. Их настоящее находится под гнетом прошлого и будущего, это время промежутка, отложенное время, когда единственная цель — возвращение на утраченную родину. Тема, вокруг которой вращается любой романтический сюжет, для главных героинь «Трех сестер» в буржуазном мире рубежа веков выражена следующим образом: Ольга, Маша и Ирина Прозоровы одиннадцать лет живут с братом Андреем Сергеевичем в губернском городе, где расположился гарнизон, на востоке России. Они уехали из Москвы вместе с отцом, командующим бригады. Действие пьесы начинается спустя год после его смерти. Оставаться в провинции больше нет смысла, скучные будни наполняют воспоминания о жизни в Москве, которые наконец выплескиваются в отчаянный крик: «В Москву!». Ожидание возвращения в прошлое, которое одновременно должно обернуться лучшим будущим, и составляет жизнь сестер Прозоровых. Их окружают офицеры гарнизона, которых гложет та же усталость, та же тоска. Однако в одном из них, Александре Игнатьевиче Вершинине, присущее сестрам стремление к будущему обретает утопические черты: