«На последнем дыхании»: как дебютный фильм Жан-Люка Годара изменил кинематограф
5 августа в российский прокат выходит дебют Жан-Люка Годара «На последнем дыхании» — манифест французской новой волны и один из главных бриллиантов кинематографа. По просьбе Esquire Кирилл Горячок рассказывает, как Годар одним фильмом переписал правила кино.
«Новая волна» и вызов обществу
«Этот фильм ввел моду на «черт-те что», сделанное «черт-те как», — писали французские кинокритики в 1959 году, когда на экраны вышел дебют Жан-Люка Годара. «На последнем дыхании» произвел революцию в кино и сегодня входит в ряд фильмов, изменивших навсегда киноязык и его средства выражения. После него снимать как прежде было невозможно, Годар покончил с целой традицией классического студийного кино, которое в молодежной среде принято было называть «папочкиным».
Французская «новая волна» — явление столь же уникальное и специфичное, сколь и быстротечное, как и всякая молодость. «Мы ворвались в кинематограф, как пещерные люди в Версаль Людовика XIV», — вспоминал Годар. Именно таким элитарным, богатым и лишенным подлинной жизни представлялось молодым режиссерам французское послевоенное кино. И делом чести для них было растоптать, высмеять его. Провокация и дерзость стали инструментами новых кинематографистов — они бросали вызов обществу.
«На последнем дыхании» снимался как нечто радикально противоположное «вылизанному» кино, снятому в павильонах студий с престижными и часто уже пожилыми актерами. У Годара и его съемочной группы был мизерный бюджет и крайне сжатый срок. И это давало мощный импульс к творчеству, заставляло постоянно изобретать и искать. У режиссера не было сценария в строгом смысле этого слова, он следовал за актерами с маленьким блокнотом, в котором были размечены сцены и темы — все остальное, включая диалоги, рождалось на ходу. Дух импровизации, небрежности создавал особую полудокументальную атмосферу. «Это фильм о Жан-Поле Бельмондо и Джин Сиберг, гуляющих по Парижу», — отмечал Годар в одном из интервью, тем самым подчеркивая стремление к подлинности на экране.
Режиссер резал фильм тоже не по правилам — он сокращал не сцены, а переходы между ними. Так лента приобретала больше динамики, создавая впечатление повествования рывками. Уже в первой сцене погони Пуакара на угнанном авто от полиции можно заметить, как место действия сокращается на глазах при помощи монтажа — условность и кинематографическую природу картины подчеркивает и сам актер: Бельмондо смотрит прямо в камеру и дерзко заявляет зрителю, что ему на него наплевать. Это страшно бесило профессионалов и критиков — так кино еще никто не снимал.