Му-музыка и небо в алмазах
В Театре наций состоялась премьера «Му-Му» в постановке Дмитрия Крымова. Так совпало, что этим спектаклем, заявленным как комедия дель арте и заново переосмысляющим классические тексты, московская сцена отмечает 200-летие со дня рождения Ивана Тургенева
Когда узнаешь, что Дмитрий Крымов ставит тургеневскую «Муму», не ждешь собачек на сцене. И ошибаешься: помощник режиссера — а это едва ли не главный персонаж нового спектакля — выносит одного за другим мохнатых Перегоняев и Догоняев с подрагивающими хвостами и лапами, а после на подмостки с громким лаем врываются две овчарки, создавая невообразимую кутерьму. Зал в восторге, как на детском утреннике.
Ему предстоит удивляться и дальше: знаменитая крымовская фантазия на большой сцене Театра наций вырвалась на простор. Муму — это девочка Маша, племянница актера, играющего охотника. Барыня, хозяйка Герасима, — старая польская актриса пани Гржибовская, снимавшаяся еще у Вайды. Вальдшнепы, белки, кролики и лошадь — муляжи. А алмазы, или звезды на небе — обычные лампочки, просто их много и они очень искусно, к чести постановочного цеха, развешены. И прямо в эту театральную тургеневскую деревню приедет изящная мадам Виардо в изысканном парижском платье и с саквояжем.
Крымов вместе с Лизой Кешишевой сам написал пьесу и дерзко назвал ее комедией дель арте. В принципе, имел право: импровизация — настоящая, хотя маски — необычные, плоть от плоти русского театра, где содержание всегда важнее формы. Поэтому минимум грима, и живые лица, и предельная степень откровенности с залом. Охотник, он же актер, репетирующий «Записки охотника», честно признается: так хотелось воспроизвести на сцене «высокие и редкие облака, изжелта-белые, как весенний запоздалый снег, плоские и продолговатые, как опустившиеся паруса», но еле-еле удалось достать только бесшовный тюль, да и штанкетов (это такие трубы, на которые крепятся декорации) не хватило. Что вышло, то и вышло.