Шах и мак
Что ждет Афганистан, из которого ушли очередные сеятели разумного, вечного, доброго, и что в результате ждет всех нас?
Из всех источников мира звенит общий призыв: помогайте! Помогайте афганским беженцам! Помогайте детям Афганистана! Оплатите вывоз полутора тысяч младенцев и их матерей! Доставьте чистую воду и побольше печенья в приграничные зоны! Спонсируйте организацию «Free to Run» – «Свобода бегать», которая устраивала марафоны для афганских девочек и женщин! Сейчас нужно срочно вывезти всех участниц забегов в цивилизованный мир, потому что как они теперь будут жить при этих дикарях, при «Талибане»?*
* Примечание Phacochoerus'a Фунтика: «Этот «Талибан», как мы помним, является иностранным агентом... То есть, пардон, нежелательной организацией... Ой, опять нет! Конечно, он всего лишь террористическое и строго запрещенное на территории РФ явление. Даже если оное явление официально является на переговоры с нашими властями в Москву».
Знаешь, какой была зарплата среднего европейско-американского функционера гуманитарной организации в Афганистане в последние двадцать лет? Пятнадцать тысяч долларов в месяц. Средняя. Там их паслись толпы. Только Штаты туда вбухали триллион долларов. Евросоюз выступил скромнее – всего-то десятки миллиардов. Ну и частные фонды, конечно, тоже нельзя сбрасывать со счетов.
Афганистан заливали деньгами
И не создано ничего: ни промышленности, ни серьезных производственно-торговых структур, ни функционирующей социально-административной системы, той самой, низовой. Ну, знаешь: местная администрация, суды, союзы частных собственников и домовладельцев...
Кое-как обученная трехсоттысячная армия оказалась совершенно сувенирной и с оханьем разбежалась при появлении талибов, которых значительно превосходила как числом, так и вооружением. Малый бизнес задавлен дешевой гуманитарной халявой на здешних развалах, уничтожены целые отрасли, на которых специализировались мелкие производители – растительного масла, сухого молока, одежды и белья. Горожане выживают за счет гуманитарки и того, что удастся урвать из грантов. Крестьяне, за исключением вовлеченных в опиумное производство, разорены. Никакого, упаси господь, колониализма, на местах – исключительно местные прогрессивные деятели. В результате афганские чиновники покупают виллы и яхты во всяких Дубаях, а гуманитарные организации отчитываются, сообщая о квинтиллионе открытых колледжей в стиле «Вечернее дистанционное обучение по брошюрам, специальность – тренинг тайм-менеджмента» и о спортивных состязаниях освобожденных афганок на свежем воздухе. Давайте еще больше будем слать туда монеток!
Может показаться, будто автор данной статьи, пусти его на пять минут в Афганистан, справился бы со всеми этими проблемами куда лучше, гениально во всем бы разобрался. Это не так. Автор с готовностью признается в полном своем ничтожестве перед величественным лицом того стихийного бедствия, которым Афганистан является последние двадцать веков. Ему просто немного жаль, что не все разделяют с ним эту готовность. Потому что Афганистан – это на самом деле тысячелетний сокол, увязший в песках и застрявший в скалах, и тысячи же лет там, почитай, ничего не меняется.
Что там вообще происходит?
Луи Каупер-Коулз
В своих мемуарах сэр Шерард Луи Каупер-Коулз, бывший британским послом в Афганистане с 2007 по 2009 год, пишет: «На сей раз Соединенные Штаты ведут войну в Афганистане, не имея ясного представления ни о том, во что ввязываются, ни как будут выпутываться. Сами не сознавая того, мы втянулись в гражданский конфликт с множеством игроков, множеством измерений, тянущийся не одно десятилетие, корни его уходят в прошлое на долгие годы. Это неизбывная борьба за природу афганской политики между исламом и светскостью, традицией и современностью, городом и деревней, суннитами и шиитами, крестьянином и кочевником, пуштуном и таджиком, узбеком и хазаром». «На сей раз» – это несколько спорно. Сомнительно, чтобы хоть кто-то, кто вел последние пару тысяч лет войну в Афганистане, точно знал, во что ввязывается. Потому что никакого конкретного «что» в Афганистане нет в принципе, в том-то и основная проблема. Сейчас попробуем разобраться.
Дело в том, что в Афганистане нет и никогда не было никакого государства. Вообще. То есть формально там могло быть что угодно: греческая колония, персидская империя, ханство, эмират, демократическая республика, – но это всегда были сплошные хмарь, мираж и мистификация.
Тут не было своего народа, языка и закона. На отдельных участках здесь могли недолго просуществовать какие-то декорации на данную тему, но не более того. Одно дело прийти в какую-нибудь Корею – строй там что хочешь: форма у тебя уже есть, каркас существует, наполняй его новыми идеями, новыми правилами (плюс еще немного денег и пуль) – и получай хоть процветающего тигра Юго-Восточной Азии, хоть антиутопический барак на 20 миллионов заключенных.
С Афганистаном всегда была та беда, что лить новое содержание было некуда – за полным отсутствием кувшинчика.
«Меня обуревает ненависть к мертвому Востоку. Ни проблеска нового творческого начала, ни одной книги на тысячи верст. Упадок, прикрытый однообразным и великолепным течением обычаев. Ничего живого. И в конце концов эти города неумолимо идут к вымиранию, к праху, пыли – все к той же пустыне, из которой они возникли», – писала в 1921 году советский дипломат Лариса Рейснер в своей книге «Афганистан».
Дело в том, что Афганистан – это очень много практически бесплодных гор и холмистых пустынь, ну еще небольшое количество плодородных долин, плато и пастбищ, далеко разнесенных друг от друга.
При этом Афганистан расположен строго на пути между Западом и Востоком, посреди древнейших, обильных людьми цивилизаций, сквозь него еще на заре человечества пролегали дороги Индии, Китая, Междуречья и Персии. Поэтому то, чему климат и рельеф предопределили быть просто пустынным краем (да мало ли таких на планете?), было довольно оживленной пустыней, по которой носились туда-сюда племена, народы и войска множества империй, не говоря уж о караванах Великого шелкового пути.
Не будем сейчас залезать в дебри истории Афганистана, невзирая на всю ее поучительность, просто проведем краткий хозяйственный отчет, что мы там в итоге имеем.