Матрица 2019: почему фильм стал легендарным
14 октября 2019 года в российский прокат вернулась “Матрица” — возможно, главный фильм 1999 года, который, возможно, был главным в истории Голливуда. Вспоминаем, что значила “Матрица” двадцать лет назад, — и осторожно предсказываем, смогут ли сестры Вачовски повторить успех братьев Вачовски, снимая четвертый фильм саги.
Почему “Матрица” была так успешна?
Часть ответов на этот вопрос лежит на поверхности, часть — чуть поглубже, а часть, возможно, не будет найдена никогда.
Мысли с нижней полки: братьям Вачовски здорово удался портрет героя нового времени; сценарий фильма оказался дайджестом всех достижений массовой культуры и социальной философии по состоянию на 1999 год. А еще “Матрица” — это очень стильно. Мистер Томас Андерсон, который возьмет имя Нео после вызволения из своей капсулы и таким образом повторит обряд крещения, станет для нас иконой умеренного нонконформизма. Днем он скучает на высокооплачиваемой офисной работе, а ночью ищет правду, взламывая окружающие его системы. И в итоге встречает в клубе красавицу и становится Избранным. С собственными апостолами, с одним предателем среди них, с осознанной жертвой и чудесным воскрешением. Нео для зрителя — одновременно и святой, и рок-звезда. А самоотверженные поиски истины в его ежедневном расписании вполне уживаются с развитием и осознанием собственной исключительности — особенно в первой части. То, что Уилл Смит и Николас Кейдж отказались от этой роли, стало подарком в первую очередь зрителю: в жилах Киану Ривза течет коктейль из генов самых разных народов, поэтому он кажется гражданином будущего, с которым легко ассоциировать себя каждому — и каждой.
Другая удача фильма — искусное синтезирование в сценарии сюжетов, известных очень давно, но впервые соединенных так ловко. Платоновская пещера, кэрролловский белый кролик, оруэлловская антиутопия, апостолы Иисуса, рыцари Круглого стола, симуляции и симулякры, телефонные будки из “Мира на проводе” Фассбендера и парадоксы души из “Бегущего по лезвию” вдруг взяли и объединились в сюжет всеобъемлющей цифровой сказки. А оформлением для нее стали самые популярные развлекательные киножанры 1990-х: гонконгский боевик, мрачный нуар, благородная антиутопия, ржавый киберпанк, параноидальный триллер, роман воспитания, хроника жертвенной любви, вписка на техно-вечеринку, экспедиция в BDSM-клуб.
В 1999 году вдобавок для всех этих удовольствий созрела огромная аудитория — первое поколение геймеров, вышедших в офисы и перепуганных фактом, что логика жизни далека от логики игры. Эти люди — их, в принципе, можно увидеть в сериале “Очень странные дела” — вдруг узнали, что в реальности нет тех же механизмов мотивации, целеполагания и вознаграждения, что и в компьютерных приключениях. И “Матрица” вроде бы позвала свою публику на баррикады — но на деле оказалась таблеткой совсем другого цвета. Это эскапистская фантазия, которая не столько информирует о реальности, сколько советует держаться от нее подальше; не предлагает разобраться с настоящей философией, а предлагает ее дайджест в мягком переплете. Перебежчик Сайфер был готов сдать друзей в обмен на чистую память и счастливую жизнь кинозвезды. А ведь в логике “Матрицы” все счастливые люди не могут наверняка знать, что никого не предавали в прошлом. Так как им тогда наслаждаться тем, что они имеют?
Но главная причина успеха, кажется, заключается в том, что “Матрица” тоньше других уловила: главная проблема человека в XX веке — экзистенциальный кризис. В 1999 году было модно описывать уходящее столетие через призму отношений людей и машин, и “Матрица” довела это противопоставление до абсолюта. И ей было сложно не поверить, потому что именно с машинами оказались связаны самые большие страхи и надежды века. С одной стороны, сначала они освободили человека от каторжного труда и подарили ему дополнительные световые часы — на образование, самопознание и болезненную рефлексию. С другой стороны, машины показали, как быстро все можно разрушить: сперва подсказали, как промышленными способами истребить не менее 70 миллионов человек в двух мировых войнах, а потом подарили человечеству радостную возможность целиком уничтожить себя за пару радиоактивных часов.