Логика войны: почему приговор Навальному станет долгосрочным фактором нестабильности
Оппозиционная деятельность окончательно приравнена к уголовным преступлениям, но условия в стране только способствуют росту числа недовольных, считает руководитель программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского Центра Карнеги Андрей Колесников
Происходящее становится похоже на войну с гражданским обществом. Полиция и Росгвардия на свое усмотрение выбирают, кого отправлять в автозак. Госавтоинспекция борется с водителями, сигналящими в знак солидарности с идущими по улице протестующими, точнее, просто раздраженными горожанами, не имеющими иных средств выражения своего отношения к власти: выборы такую возможность не дают. Спецприемники переполнены, заполняется пустовавший центр временного содержания иностранцев в деревне с симптоматичным названием Сахарово.
Кстати, о Сахарове, Андрее Сахарове. Если до ареста Алексей Навальный был политической фигурой и политическим борцом, то после ареста и жесткого ответа властей на протесты он стал моральным авторитетом. Моральную, а не только политическую силу обрели его соратники, в этом они стали похожи на диссидентов позднесоветского общества. Они привлекательны для тех людей, которые вчера еще на думали, что именно моральный императив буквально погонит их на улицы. И для тех, кто на улицы не выходит, но в прямом эфире сочувственно следит за событиями.
Уход в оборону
В 2011-2012 годах во время первых митингов на Болотной площади и проспекте Сахарова никто никого не разгонял. Ходили слухи, что Путин вот-вот окажется готовым к диалогу с улицей. Была эйфория — режим рухнет или сдастся со дня на день. Сейчас никакой эйфории нет: есть глухая стена росгвардейцев, в несколько рядов окольцевавших кремлевский квартал и квартал ФСБ — святая святых авторитарной власти. Власть атакует, тем самым перейдя в оборону. Обороняясь физически от протестующих и словесно от медиасреды, объясняя, кто владеет «дворцом Путина».