Кэрри-Энн Мосс. В тени Тринити
Она не раз говорила, что с «Матрицей» покончено, что никогда больше не будет Тринити, в конце концов, ее героиня умерла. И вот — на тебе! И новая «Матрица» есть , и Тринити на месте, только лет прошло немало, и если честно, кожаный плащ, черные очки и гладко зачесанные волосы уже не вернут того сумасшедшего драйва и возможности насладиться перевоплощением...
Чего только она не переиграла в жизни — но воскресать еще не доводилось. «Матрица: Воскрешение» — это ведь действительно воскрешение. Героини. Целого придуманного мира, который кажется реальнее реального. Ее жизнь, по сути, состоит из двух частей: до эпохального хита (тогда еще братьев) Вачовски и всего того, что произошло после «Матрицы»...
В первой части своей жизни она просто была хорошей девочкой — с раннего утра двадцать первого августа 1967 года, когда Кэрри-Энн Мосс осчастливила мир своим появлением в канадском Бернаби. Ее любили все, она была очень обаятельным ребенком — кстати, ее самым ранним воспоминанием стали ярко-желтые смайлики, нарисованные на коврике у входной двери. Мама Барбара назвала ее Кэрри-Энн, потому что одноименный хит группы The Hollies в тот год звучал из каждого утюга. И это еще повезло, потому что мама могла выбрать прошлогодний хит Барбры Стрейзанд — и назвать девочку Дженни Ребеккой. Вот старшему брату подфартило больше — его назвали Бруком просто так, а не из прихоти увековечить популярную песню.
Детство Кэрри-Энн прошло в Ванкувере. Барбара воспитывала их с братом одна, первая встреча с отцом состоялась только в четырнадцать. Эта девочка не доставляла проблем никогда и никому, подросткового бунта благополучно избежала, в кабинет директора школы ее не вызывали ни разу, алкоголь она попробовала годы спустя и никакого интереса к нему не испытала. Впрочем, один эпизод Кэрри-Энн с усталой улыбкой будет сто раз пересказывать в ответ на просьбы журналистов вспомнить хоть что-то, свидетельствующее о ее неидеальности. Ладно... Ей было пять. Мама взяла ее в магазин. Пока отвлеклась на покупки, дочка сунула в карман леденец. Такой же, как те три, которые мама для нее купила. По пути домой на малышку внезапно навалилось чудовищное чувство вины и стыда, она остановилась, достала украденную конфету и разрыдалась. Мама, вздохнув, повела дочку обратно, та, не переставая плакать, попросила прощения у кассирши, мама оплатила леденец. Конец истории. Ну... как конец. Никогда с тех пор, ни разу в жизни Кэрри-Энн Мосс не испытала искушения что-то присвоить, будь то предмет или человек.
В детстве она очень хотела стать ветеринаром. И стала бы, если б не... любовь к животным. От одной мысли, что беззащитному бессловесному существу нужно, к примеру, сделать укол, не говоря о более болезненных манипуляциях, Кэрри-Энн прошибал холодный пот. Она даже с игрушками не могла повторить такое. Да, ветеринаром Мосс не станет, но спустя годы в ее доме будет жить несколько подобранных на улице дворняг. С актерством вышло сложнее — у нее не было никаких конкретных примеров, просто маленькой она обожала переодеваться в мамины платья и разыгрывать сценки из фильмов, которые видела по телевизору. Когда немного подросла, стала хорошенькой, чисто пела, легко двигалась и читала стихи с выражением. Учителям и одноклассникам нравилось, маме прямо-таки очень нравилось, и самой Кэрри-Энн тоже было весело выступать на публике. Вот так в одиннадцать лет она оказалась в Ванкуверском детском музыкальном театре, а в старших классах полетела в Европу со школьным хором на гастроли.
И ей самой, и всем вокруг было ясно, что она не просто хорошенькая, а красивая барышня. Со сложным лицом, таившим некую загадку. С умными грустноватыми глазами. Со сдержанной улыбкой. Середина восьмидесятых — время расцвета модельного бизнеса, когда в женщине на подиуме ценились не только параметры, но и индивидуальность. Скауты сбивались с ног в поисках интересных лиц. И Кэрри-Энн мимо их внимания не проскочила — в 1985-м она переехала из Ванкувера в Торонто и стала моделью. Спустя пару лет благодаря этому впервые оказалась в «большом» мире — побывала в Японии и Испании, а когда вернулась, с ходу поступила в Американскую академию драматического искусства в Пасадене.
Налаженная жизнь в спокойной Канаде дала чувство стабильности — позже именно оно придет на помощь, когда актерская карьера забуксует. А модельный бизнес закалил — показал, сколь быстро востребованность может смениться забвением, ожидание — счастливым шансом.
Это пригодилось, когда Кэрри-Энн Мосс отправилась штурмовать Лос-Анджелес без грин-карты, денег и друзей. Поначалу все складывалось стандартно. Внешность оценили — в официантки идти не пришлось, но и будущую звезду в ней никто сразу не разглядел, так что пробовать себя приходилось в проходных фильмах и телесериалах. Один из них, «Агентство моделей» продюсера Аарона Спеллинга, даже грозил выстрелить, поскольку был спин-оффом дико популярного «Мелроуз Плейс». Увы, он выдержал лишь один сезон и в 1995-м был закрыт. Но Кэрри-Энн запомнилась: ее героиня была барышней сложной судьбы, хрупкой, ранимой и беззащитной, как олененок, застывший в свете фар. Съемки в малобюджетных проектах, о которых забывали еще до их выхода, растянулись на несколько лет, и в принципе уже ясно было, что карьерного взлета не будет — девушка просто пополнила толпу неудачниц, отравленных ядом иллюзорных возможностей и не находящих в себе сил уехать и заняться чем-то другим. Кэрри-Энн не сдавалась — а может, просто жила по инерции, пока внешность обеспечивала ее какими-то предложениями.
И вдруг в 1997 году, после шести лет надежд и разочарований, случилось традиционное, хотя и крайне редкое голливудское чудо. То самое, что раз в энное количество лет внезапно выхватывает лучом одного из множества мелких статистов и возносит его в золотом лифте на самый верх. У Кэрри-Энн Мосс появилась возможность попробоваться в новый научно-фантастический фильм, о содержании которого никто толком не знал. И после семи вызовов на пробы она получила роль!
Это все давно уже история — и ее личная, и всего мирового кинематографа. Премьера фильма братьев Вачовски «Матрица» состоялась в 1999 году и буквально взорвала мир. Герои Киану Ривза, Лоуренса Фишберна и Кэрри-Энн Мосс стали именами нарицательными, а фильм дал основу целой мифологии и породил успешнейшую франшизу, в которую вошли видеоигры, аниме и два сиквела. Частью нашего мира навсегда стал и мир Матрицы, в котором люди населяют виртуальную реальность и ищут способ освободиться от вынужденной симуляции. А Тринити в исполнении Мосс — базовая составляющая этого мира. Так же, как главный герой Нео в самом начале, подобно кэрролловской Алисе, пошел за Белым Кроликом, чтобы больше никогда не стать прежним, Кэрри-Энн однажды просто отправилась на кастинг. И никогда не вернулась назад.
Вачовски, как уже упоминалось, тогда еще были братьями, их звали Ларри и Энди. Сначала Мосс, конечно, не располагала полным сценарием и толком не знала, в чем суть истории. Атмосферу удалось почувствовать в паре сцен, которые выбрали для проб.
Прослушивание состояло из нескольких частей: сначала у директора по кастингу, потом у братьев Вачовски, а затем нечто необычное — трехдневное тестирование физической формы. В первый день Кэрри-Энн три часа бегала, пыталась показать, как владеет кунг-фу (никак, но способности угадывались) и прочими боевыми техниками. Далее еще три часа жесткой спортивной тренировки, чтобы посмотреть ее выносливость и потенциал. До того ее максимумом были занятия карате-аэробикой, и теперь на экранном тесте она выложилась на двести процентов, чтобы доказать, что сможет выдержать любую нагрузку и ответить на любой вызов. «Матрица» обеспечила ей первую травму: вот Кэрри-Энн со всех ног бежит по вестибюлю, вот делает переворот — с размаху врезается в стену и падает в полной уверенности, что сломала лодыжку, сутки не снимает сапог, потому что кажется, что только благодаря ему кости не рассыпаются мелкими осколками. Четыре месяца после этого каждое утро она подолгу расхаживалась, пока не чувствовала, что нога наконец двигается нормально. После тех трех дней, пережитых на адреналине, Кэрри-Энн в буквальном смысле не могла ходить неделю.
«Матрица» обеспечила ей еще массу мелких и крупных травм, на фоне которых Мосс даже внимания не обращала на синяки и кровоподтеки. Ее спасением стала негласная королева съемочной площадки — спортивная массажистка. Изо дня в день она возвращала телам главных актеров гибкость и свободу движений — хотя в процессе интенсивный массаж выбивал слезы и ругательства не только из хрупкой Кэрри-Энн, но и из мощных Ривза и Фишберна.
Вачовски ее полюбили и приняли, неустанно нахваливали — и лишь позже Кэрри-Энн узнала, что им пришлось выдержать настоящую битву с голливудскими «шишками». Те требовали взять на роль Тринити кого-нибудь более известного, но режиссеры отбивали атаки раз за разом, потому что поверили в нее.
В нее там вообще все верили — каждый считал своим долгом подкрепить ее силы простым «Ты справишься». Хореограф, постановщик боев Юэнь Ву-Пин и его команда хвалили за любую мелочь — в итоге Мосс в рекордные сроки достигла пика физической формы и обнаружила возможности, на какие и надеяться не смела. То самое колесо, после которого ее лодыжка никогда до конца не восстановилась, все эти сальто и пробежки по стене — да, Кэрри-Энн плакала после каждой попытки. Но повторяла: «Я смогу» — и в слезах делала трюк снова.