«Капитан Марвел»: каким получился первый фильм Marvel про супергероиню-женщину
Вспоминаем все, что предшествовало премьере фильма, и выясняем, удалось ли Marvel по привычке превзойти DC.
Все, что случилось до премьеры
Прошлогодняя “Черная Пантера” стала единственным сольным альбомом в дискографии Marvel, заработавшим больше миллиарда (“Первый мститель: Противостояние” — не сольник), рекордсменом проката и редчайшим event movie в мире, где блокбастеры стали выходить раз в неделю. Вокруг этой премьеры творилось настоящее безумие: в рамках нью-йоркской недели моды показывали тематическую коллекцию одежды; в кинотеатрах шла регистрация избирателей, чтобы повысить явку афроамериканцев на следующих выборах; в некоторых школах ввели факультативные занятия, а одноименный альбом Кендрика Ламара бил рекорды продаж. Эйфория продолжалась целый год вплоть до “Оскара”, на котором картина заработала больше статуэток, чем все 19 лент вселенной Marvel, вышедшие на тот момент, вместе взятые. Если бы картина не была эпосом, высвободившим новый тип нарратива — нарратива этнического, — то ничего этого бы не было.
Пока что главная интрига этого года заключается в том, чем оказалась “Капитан Марвел” — новой “Черной Пантерой” или новой “Чудо-женщиной”. Впрочем, уже сейчас, кажется, о сравнениях с первой можно забыть. Соответствующий ажиотаж вокруг премьеры не создан. Лидерство “Капитана Марвел” по предпродажам билетов не мешает аналитикам дружно считать, что сборы первого уик-энда не дотянут до “Черной Пантеры”. Ощущения выхода в открытый космос тоже нет: все лавры пионера забрала “Чудо-женщина”, до которой, страшно сказать, были и “Электра”, и “Женщина-кошка”. В телевизионной обойме того же Marvel есть “Джессика Джонс” и “Агент Картер” — так что преподнести новый фильм как гендерную революцию не выходит.
Более того, некоторые цифры показывают, что и в самой студии Marvel никто не ждет повторения прошлогоднего триумфа. 200-миллионный бюджет “Черной Пантеры” был самым высоким среди “сольников” Marvel — об этом позаботился лично Стэн Ли. “Капитан Марвел” же входит в пятерку самых дешевых фильмов вселенной — если, конечно, можно называть “дешевым” что-то, что стоило $152 миллиона. Бюджеты ниже — только у самого первого “Железного человека”, двух “Торов” и “Невероятного Халка”. Пугает и то, что интернет-тролли развернули против “Капитана Марвел” настоящую кампанию в интернете, которая даже вынудила сервис Rotten Tomatoes убрать рейтинг ожидания фильма — он был обрушен ботами. Такие атаки часто случаются перед большими премьерами, но в этот раз у них был конкретный casus belli.
Все началось прошлым летом, когда Бри Ларсон получала награду на мероприятии фонда Women in Film и в своей речи обратила внимание публики на тему, гораздо менее освещенную, чем #MeToo и #TimesUp. Журналисты привыкли считать себя агентами перемен и союзниками активистов, но актриса заметила, что даже среди кинокритиков нет той инклюзивности, которой сегодня хочет добиться Голливуд. Большинство из нас — мужчины, белые, самодовольные и немолодые. Это действительно проблема, и ее постепенно решают: кинофестиваль в Торонто и “Сандэнс”, например, стали выдавать больше аккредитаций журналистам, указывающим в специальных анкетах свою принадлежность к LGBTQ. Но то, как Ларсон сформулировала свою претензию, сделало ее саму уязвимой для критики. Актриса сказала: “Мне не хочется, чтобы сорокалетний белый чувак говорил мне, почему ему не понравился фильм “Излом времени”. Этот фильм сделан не для него”. Полную версию речи на английском языке можно найти здесь — и даже нужно, потому что это тот случай, когда контекст высказывания, увы, оказался громче самой идеи. Ларсон указала на явление, которое по крайней мере достойно обсуждения: демография кинематографа меняется,