Производственный рассказ Татьяны Замировской про девушку и её цветочный бизнес

EsquireКультура

Iris

Татьяна Замировская

Уроженка Беларуси, последние несколько лет Замировская живет в Нью-Йорке, где окончила магистратуру в области изящных искусств, ведет блог и работает журналисткой. Российская критика и публика тепло встретили сборник ее рассказов «Земля случайных чисел», в этом году вышла книга Замировской «Смерти.net» – фантастический роман о ближайшем будущем, в котором копии сознания умерших людей переселяют в специальную сеть, где они продолжают общаться с живыми.

Специально для Esquire Замировская написала производственный рассказ, в котором личные обстоятельства героини вынудили ее заняться цветочным бизнесом.

Ина продавала тюльпаны, хотя жила в городской квартире, никто не знал, где она их брала. Но никто и не спрашивал, спрашивали обычно про другое. А лучше бы спросили про чертовы тюльпаны, ненавистные тюльпаны, завтра снова тюльпаны, и послезавтра снова, и я виновата, и это снова моя вина, какой стыд.

Проснулась в шесть, теперь уже не поваляешься до десяти, загрузила в машину восемнадцать ведер, кафельно-белые – для двух цветочных магазинов в туристическом центре города, простые пластиковые черные – для трех общепродуктовых магазинов с цветочным отделом (с этих обычно лучше начинать, они круглосуточные), одно терракотовое ведерочко для нового хипстерского бутика «Цветы и кофе», его она любила больше всего и пару раз, ввалившись с летнего пылу-жару с ведерком в обнимку и небрежно схваченными скрепкой накладными, трепещущими, как белый веер, подмигивала веселой черной девчонке, протирающей пульсирующий зеркальный бочок кофемашины, и та отвлекалась на пять драгоценных своих досменных минут, чтобы смешать ей «золотой латте» с медом: облагороженная быстрорастворимая куркума, розовые лепестки, нежнейшая пудра прополиса; и сидела за кругло-ажурным чугунным столиком с утренней газетой, представляя себя не собой, а хотя бы и этой жаркой пудрой, молотой пылью корешка златого, на корешке златом сидели царь-царевич, король-королевич, а кто еще сидел, женщинам здесь не место.

Вот было бы место таким женщинам, как она, сидела бы с ноутбуком тут с раннего утра среди растений и, скажем, писала – ну, не стихи, какие стихи, зачем и для кого теперь стихи, есть кому сейчас писать про женщину и ее место. Куда ни глянь – всякая пишет про женщину и место, нет-нет, чужой опыт, стыдно в такое лезть, ее во всем этом нет. Да хотя бы просто копирайтинг какой, рекламные тексты бы писала – вот, тем же цветочным магазинчикам, даже этому самому. Но не подойдешь же, не спросишь, нужен ли им копирайтер. Наверняка уже есть – юная, веселая первокурсница с острыми зубами, похожими на морские раковины, а не это вот непонятное, невыспавшееся, круглосуточное, как далекий магазин в чужом районе. Волна стыда прокатилась жарким шаром по ее телу – похожая на нежелательное сексуальное возбуждение, ускоренный панический ком в горле и опоздание на последний поезд в мерзком сне; она сжала газету, как будто намереваясь прихлопнуть ей муху. На какой-то момент она даже расстроилась, что в кафешке не вьются мухи – хотя, казалось бы, среди кофе и растений почему бы не расплодиться мушкам-спасительницам.

«Снова, – подумала она, сглатывая волну, как ядовитую слюну, – снова оно, мерзость, мерзость, стыд, я тут всему чужая, совершенно ненатуральный для этой кружевной красоты элемент, почему всегда так, почему я просто обслуживающий винтик и никогда не эти легкие красивые первокурсницы в шляпках из газет, какой стыд, какая нелепость, это пять, это точно пять».

Как назло, в уже открывшееся кафе завалилась троица именно таких первокурсниц, уже поджидающих свои летние пиар-практики в таких вот модных заведениях – скрипучие визгливые голоса, летние трикотажные туфли на плоской деревянной подошве, хештеги и кудри. Устыдившись, она с шелестом расправила кулак с отпечатавшимися на нем баскетбольными футболками вчерашнего матча и бочком направилась к выходу, стараясь не задеть капюшоном флотилию крепеньких мини-суккулентов на оконных полках.

Дальше уже было проще – пара маленьких уличных рыночков, туда развезла остальные ведра. Там сразу наличными платили, совсем немного, она однажды была с подругой (увязалась, обожала эти небольшие рынки в дальних районах, а на метро тащиться побоялась), и та удивилась, почему так немного, так же не сделать хорошего бизнеса, если уж выбрала такой бизнес. И вот что за мерзкий вопрос, как вообще можно задаваться вопросами о том, за сколько ты продаешь такие вещи. Такие тонкие, гадкие вещи тюльпаны, упираются и гнутся, как тугие гусиные горла, стрекотные, стремные, и скользят, и переплетаются, как Инины пальцы в момент разговора с торговцем благовониями: мы все знаем, что он на самом деле продает и что прикрывают эти благовония. Но и у нее прикрытие. У всех прикрытие, только знают об этом лишь те, кто пытается это прикрытие как-то монетизировать, чтобы – выжить? Ну нет, вряд ли. Что-то другое нужно для того, чтобы выжить.

– Я понимаю, откуда ты их берешь, – говорит продавец благовоний. – Я что, слепой, что ли. И не такое видел. Короче, я беру два ведра по пять, и если ты что-то вякнешь, то будет одно ведро по пять, но только одно.

Ина хочет что-то вякнуть. Но она не находит нужных слов. Потом, уже дома, конечно же, она будет во всех возможных цветочных красках репетировать все, что она могла бы вякнуть. Но как можно назвать репетицией то, что никогда не приведет к премьере, этот жалкий коммуникационный постфактум, эту отрыжку несказанного вовремя.

Вот оно снова, думает Ина, кивая продавцу благовоний, Господи, как это все противно, мерзкая, мерзкая, жалкая курица.

Она же, пока еще не стала курицей, а была бойкий ощипанный цыпленок, вот с такими же ребятами тусила в чужих огородах, подвалах и гаражах, и хохотали, и курили эти вот благовония вместе. Хотя это были, конечно, не благовония. И сейчас она смотрит ему в глаза и пытается сделать вид, что не боится. А он видит ее насквозь.

Ине снова становится стыдно, когда она представляет, что именно он видит. Она, к сожалению, легко представляет себя его глазами. Ина попробовала проглотить этот стыд, как кусок сырого белого хлеба на хлебе: знакомая ей сновидческая конструкция, бесконечный бутерброд стыда из двух соприкосновений хлебов. Стыд не поместился и сдобно забил горло.

Опять, опять, снова, еще один, пять, десять. Не выходит. Ну, пока нормально, если десять. Пока до пятнадцати не добило, можно расслабиться.

Ина садится в машину и едет в магазин ботанического сада. Да, им хватает собственных тюльпанов, тысячи сортов. Но выгоднее брать у Ины. К тому же у Ины бывают ровно те же сорта, что есть у них в ботаническом. Ина любит сад, поэтому этот визит не особенно мучительный. Как обычно, подписав накладные, она решает прогуляться там часик, почитать книгу – недочитанная (не начатая даже, кому ты врешь) книга с ничего не говорящим ей названием «Метеорит» уже истрепалась в ее сумке. Состарившиеся от постоянного таскания в сумках нечитаные книги – самый мерзкий и самый глубокий стыд Ины. Обычно все происходит так: она долго выбирает красивую лужайку, где можно поваляться на траве с книгой, представляет себя в небрежной викторианской позе с раскрытым томиком, тут же смущается того, что все прохожие будут сразу видеть, что книгу она только начала (это самое страшное), наконец-то находит пятачок под давно облетевшей подгнивающей вишней, засекает заветный час красоты и покоя, вынимает книгу, около сорока минут тупит в ленту фейсбука (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена), отвечает на сообщения подруг, залипает в тиндере еще на двадцать минут, потом лезет в рабочую почту и еще двадцать пять минут решает какой-то вопрос с неправильно прописанным инвойсом, дебилы, это старый инвойс, надо было по новому все сверять.

Потом ей становится ужасно гадко и стыдно. Она кладет истрепанную ожиданием книгу в бездонный оттянутый (вероятно, этой же книгой) карман кардигана, идет к выходу из сада. На лужайках то там, то сям виднеются идеальные инстаграм-силуэты девчонок в винтажных песочных шортах, валяющихся на радужных одеялках с томиками Айлин Майлз.

У Ины всегда так: ничего не получается, все выходит нелепо и некрасиво, и она себя за это ненавидит. Снова, снова, вот оно, получай, думает она. Уже на двадцать. Прекрати, прекрати это, дурацкая корова. У нее потеют подмышки: надо скинуть кардиган, но она стесняется своих мясных бледных предплечий. Татуировку, может, сделать. Господи, она никогда не осмелится на татуировку. По ее ребрам прокатилась ледяная капелька пота. Двадцать два, двадцать три. Тут важно остановиться. Ее все равно накажут, ее обязательно накажут, все равно будет наказание, даже если остановится. Когда она приезжает домой, наказание уже готово: вся квартира забита тюльпанами.

Как она и ожидала, снова где-то на двадцать ведер. Может, даже больше.

Каждый день Ина старается их уменьшить.

«Я старалась, – говорит Ина себе. – Я старалась их уменьшить».

Или хотя бы оставить на прежнем уровне – не больше двадцатки.

Потому что самое страшное наказание – торговать оставшимися тюльпанами около метро. Но, конечно, это она уже сама себя наказывает. Она знает, за что.

– Давай мы тебе просто денег дадим, – говорят ей друзья, когда она вместо того, чтобы идти с ними в бар, предпочитает сидеть у метро ровно в том же районе, где бар, со своими чертовыми тюльпанами. – Или это у тебя миссия? Ты пишешь репортаж в «Нью-Йоркер», да? Будни цветочницы?

Пару раз они приносили ей коктейли, завернутые в липкие газетные кулечки, околачивались рядом, гоготали, как тупые водоплавающие птицы, и мешали торговле. После такого оставшиеся цветы приходилось всем дружно запихивать в мусорные баки: друзья ненавидели тюльпаны и уже не хотели забирать их домой, перегорели, разонравилось.

Ина ссорится с теми друзьями, которые считают, что у нее недостаточно творческая работа.

– Бросай свои тюльпаны, – однажды за ужином говорит ей Хосе. – Ну ты же такая была творческая, талантливая. Так писала! Была лучше всех! Я тогда так тобой восхищался, даже подойти боялся. Все просил пацанов: с кем она тусуется, можете меня туда позвать на вечеринку? А тут они тебя просто сожрали, эти цветы. Ты вечно в телефоне, даже сейчас – ну, посмотри, кому ты отвечаешь? Опять какая-то поставка слетает? Не те инвойсы снова?

– Заткнись! – вдруг орет Ина, швыряя телефон в сумку. Она знает: дома ее ждет уже четыре лишних ведра.

После этих лишних ведер она больше не видится с Хосе. В целом она решает не видеться со всеми, после кого возникает больше пяти лишних ведер. Да, после Хосе было только четыре, но до этого была пара жутких ситуаций, она не хотела даже вспоминать.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Юркие люди Юркие люди

Своих героев Анна Лужбина называет юркими людьми

Esquire
Изи катка: быстрый гид Esquire по киберспорту Изи катка: быстрый гид Esquire по киберспорту

Все, что нужно знать о киберспорте

Esquire
Спартанец Спартанец

Рассказ Павла Селукова, в котором работа отца и сына становится драмой

Esquire
Из белокурой скромницы в королеву мужских фантазий: преображения Кристины Асмус Из белокурой скромницы в королеву мужских фантазий: преображения Кристины Асмус

Кристина Асмус стала более раскрепощенной и готовой на смелые эксперименты.

Cosmopolitan
Анна Чухлебова. Три рассказа о чуде Анна Чухлебова. Три рассказа о чуде

Наше путешествие в поисках талантливых писателей начинается с Анны Чухлебовой

Esquire
Альтернатива туристическому югу: лучшие пляжи Приморья Альтернатива туристическому югу: лучшие пляжи Приморья

На берегу Японского моря есть все составляющие летнего отдыха

Forbes
Работа Федота Работа Федота

Сказки для чтения на отдыхе от Валерия Печейкина

Esquire
Стоит ли смотреть фильм «Время» про абсурдность и банальность нашей жизни Стоит ли смотреть фильм «Время» про абсурдность и банальность нашей жизни

Режиссер М. Найт Шьямалан выпустил очень интересное кино «Время»

GQ
Мать сказала, что завтра возьмет меня на завод Мать сказала, что завтра возьмет меня на завод

Рассказ Оксаны Васякиной, в котором мама впервые берет дочку на завод

Esquire
10 кг за месяц, но какой ценой! Что такое ХГЧ-диета и надо ли на ней худеть 10 кг за месяц, но какой ценой! Что такое ХГЧ-диета и надо ли на ней худеть

ХГЧ-диета действительно помогает быстро сбросить вес, но стоит ли оно того?

Cosmopolitan
Тупик Тупик

Рассказ Аллы Горбуновой, героиня которого преподает философию

Esquire
Палеонтологи разобрались в родственных связях южноамериканских копытных Палеонтологи разобрались в родственных связях южноамериканских копытных

Одни таксоны оказались родственны лошадям, другие – даманам и слонам

N+1
Растениеводы в поисках маржи Растениеводы в поисках маржи

На чем смогут заработать аграрии в 2025 году

Агроинвестор
На заметку Кейт: как худеет после вторых родов Меган Маркл На заметку Кейт: как худеет после вторых родов Меган Маркл

Меган Маркл многое делает, чтобы вернуться к прежнему весу!

Cosmopolitan
Песенка смета Песенка смета

Разбираемся в масштабной афере с авторскими правами на YouTube

Esquire
10 аудиокниг для любителей спорта 10 аудиокниг для любителей спорта

Подборка книг для любителей спорта

Популярная механика
Алло Алло

Почти пятьдесят лет творчества Петрушевской – это постоянный поиск и движение

Esquire
Возможности не ограничены: как девушки с инвалидностью знакомятся онлайн Возможности не ограничены: как девушки с инвалидностью знакомятся онлайн

Может ли диагноз стать препятствием для дружбы и любви

Psychologies
По ком стучит дятел: 6 занимательных фактов о лесных птицах По ком стучит дятел: 6 занимательных фактов о лесных птицах

Болит ли у дятла голова? Почему он стучит по дереву?

Вокруг света
Не довести до развода: 8 способов оживить отношения Не довести до развода: 8 способов оживить отношения

Как вернуть в отношения романтику?

Cosmopolitan
Насколько далеко зайдет система распознавания лиц Насколько далеко зайдет система распознавания лиц

Как развивается технология распознавания лиц?

GQ
Как выглядят красавицы-актрисы шоу «Уральские пельмени»: Юлия Михалкова и другие Как выглядят красавицы-актрисы шоу «Уральские пельмени»: Юлия Михалкова и другие

Какие красавицы украсили мужской коллектив «Уральских пельменей»

Cosmopolitan
Организатор пространства Организатор пространства

Специальный проект «Секреты профессии»

Лиза
Поединок с астмой Поединок с астмой

Опытный врач отвечает на самые важные вопросы о бронхиальной астме

Лиза
Исследование BBC: похвала помогает не только тем, кого хвалят, но и говорящим Исследование BBC: похвала помогает не только тем, кого хвалят, но и говорящим

Почему не стоит пренебрегать похвалой

Inc.
Женская онкология: опасные формы рака, которые можно предотвратить Женская онкология: опасные формы рака, которые можно предотвратить

Группа онкологических заболеваний, которыми страдают исключительно женщины

Cosmopolitan
Дикий соперник розы: где в России найти одно из самых красивых лекарственных растений Дикий соперник розы: где в России найти одно из самых красивых лекарственных растений

Пион — соперник розы, который завоевал сердца ценителей красоты по всеми миру

Вокруг света
Woman power Woman power

Шэрон Стоун — о своем прошлом, первой поездке в ЛА и «Основном инстинкте»

OK!
Палеогенетики не нашли свидетельств миграции в древний ближневосточный центр Алалах Палеогенетики не нашли свидетельств миграции в древний ближневосточный центр Алалах

Останки единственной женщины неместного происхождения обнаружили в Алалахе

N+1
Почему мы испытываем ревность и что с этим делать Почему мы испытываем ревность и что с этим делать

Ревность: разбираемся, что это за чувство, как с ним бороться – и зачем

GQ
Открыть в приложении