Рассказ Марии Галиновой, в котором мы можем выбрать финал

EsquireКультура

Апрель. Жестокий месяц

Мария Галина

Мария Галина редкий для нашей литературы человек, живущий сразу в нескольких средах. Она и прозаик, и поэт, и критик, и эссеист. Она своя и для герметичного мира фантастики, и для просторной «большой литературы». Она и ихтиолог (кандидат биологических наук, специалист по фауне моря), и в некотором смысле рыба – самые колоритные чудища в ее книгах всегда выходят из моря. Каждый текст Марии Галиной – это неоднозначность, недосказанность и мерцание: и вроманах («Автохтоны», «Мед ведки» и «Малая Глуша»), и в рассказах читателю каждый раз приходится конструировать развязку, выбирая один из намеченных автором вариантов. Вот и в «Апреле, жестоком месяце» мы, по сути, вольны выбрать себе финал по вкусу – более или менее трагичный.

We who were living are now dying
With a little patience

T.S. Eliot *

Он подключил соловья согласно графику. Предполагалось, что страстные трели из робких полупрозрачных кустиков напомнят усталым авитаминозным людям, что весна – время надежд, когда оживает природа и все такое. Весна, однако, выдалась ненормально холодной, последний снег выпал в конце апреля, и соловей, рэндомно орущий из мокрого черного куста, заставлял запоздалых посетителей вздрагивать и шарахаться в сторону.

А отключать соловья начальство не велело. Установка сейчас на оптимизм, и если отключить соловья, постоянные посетители парка, в чье неуклюжее и длинное название давно уже никто не вдумывался, решат, что соловей подхватил воспаление легких. Даже если не заметят, что куст молчит (на самом деле мало кто замечает такие мелочи), подсознательно будут ощущать некий дискомфорт, который впоследствии отразится на рабочих качествах организма. Где начальство набралось этой чуши, он не знал. Наверное, на последнем трехдневном интенсиве, таком же тупом, как предпоследний шестидневный.

Так или иначе, невидимый соловей уже начиная с семи вечера продолжал закатываться как маньяк.

Вообще-то он любил свою работу. Огромный парк требовал разных звуков, чтобы людям было хорошо. А людям хорошо, когда все происходит правильно и по расписанию. Он две недели назад отключил свиристелей и снегирей, щебетавших в искусственном дубняке среди бурой пластиковой листвы, такой густой, что не разглядеть было, сидит там кто или нет, и уже готовился подключить дроздов-рябинников, а к середине мая – кукушек, которые автоматически начинали куковать после триггерного «сколько лет мне жить?» и куковали не меньше пятидесяти раз… Птицами, понятно, дело не ограничивалось. Уже с начала мая в тенистых аллеях с удобными лавочками слышался отдаленный детский смех, чтобы напоминать уставшим от жизни пенсионерам, что у человечества есть будущее, на каскаде с прокатными плавсредствами волны шумели и плескались о каменный бортик, а в кронах, нависающих над беседкой, приютом влюбленных, посвистывал зяблик. Начальство намекало, что неплохо бы и сюда подпустить соловья, но настоящий художник пренебрегает банальными решениями…

К тому же полагались еще и мелкие звуки – сверчки, кузнечики, пильщики, все эти жуки-солдатики невидимого фронта, ткущие легкий покров над миром синтетической травы. Звуки он качал из каталогов «голоса природы» и составлял из них сложные, переплетающиеся композиции. Когда все только начиналось, он пробовал записывать и сам – всех этих кузнечиков и жуков, даже комаров для полной достоверности, даже специально ездил в пригороды, где еще кое-где сохранились одичавшие яблоневые сады, но, хотя микрофоны были первый сорт, воспроизведение почему-то получалось неубедительным. Так что он еще тогда бросил это дело. Тем более что «голоса природы» были окей, в высшей степени правдоподобные голоса, отчего он подозревал, что все они делались на синтезаторе…

Отключись все звуки разом, это будет как конец света, думал он, но у парка автономное энергообеспечение. Даже во время последнего энергетического коллапса, когда лифты залипли в своих шахтах, птицы пели, как им положено.

Студия располагалась на верхнем этаже админкорпуса, и напоследок, перед тем как спуститься вниз, он любовно оглядел свои владения. Парк отсюда был виден почти до южных своих границ, где он соприкасался с трассой. Ну не то чтобы виден, поскольку дело шло к ночи, но он и так отлично знал, где что находится; каскад прудов среди голых деревьев поблескивал тремя мутными зеркальцами, лабиринт из вечнозеленых туй готов был запутать любого желающего запутаться, присыпанная розовым гравием дорожка уводила влюбленных к беседке в густых зарослях, подсветка работала идеально: верхний ярус, задний план, сама беседка погружена в интимный полумрак. Положительные эмоции – это приоритетно, говорило начальство. Начальство была баба жесткая, гладкая и холодная, как рыба, и все время говорила про человеческий подход, потому что окончила какие-то курсы по коммуникации. Может, в этом она и рубила, но в тонком и деликатном деле звукового сопровождения – нет. Но деловая тетка, парк при ней работал как часы. И, кстати, темпераментная – для рыбы по крайней мере. Ладно.

Он по очереди прошелся по всем точкам, чуть усилил шорох веток у трех голубых елей, что возле ажурного мостика (ветер крепчал, и три молчаливых исполина могли вызвать у посетителей подспудную тревогу), а вот завывания настоящего ветра в парке скульптур как раз приглушил, пустив встречную звуковую волну, в конце концов, это парк скульптур, а не комната страха. Проверил, не сменит ли направление ветер к утру, – нет не сменит, натянул куртку и вышел. Спускаясь, подумал, не заглянуть ли в отдел подсветки, просто так, потрепаться, но они, похоже, поставили все на автомат и тоже ушли, тем более что в двенадцать ноль-ноль парк закрывался для посетителей, карета превращалась в тыкву и подсветку отключали. К тому же ветрюган… кому придет в голову гулять тут на ночь глядя?..

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Они записали убийство Они записали убийство

Квентин Тарантино, Брэд Питт и Леонардо ДиКаприо о главном фильме лета

Esquire
Премьерное поведение Премьерное поведение

Рассказываем, что подарил нам 72‑й Каннский фестиваль

GQ
Пиджак как знак протеста Пиджак как знак протеста

Взлеты, падения и триумфальное возвращение формального мужского костюма

Esquire
Одна вокруг света. Коррупция на таможне и дорогах Замбии Одна вокруг света. Коррупция на таможне и дорогах Замбии

36-я серия о кругосветном путешествии москвички Ирины Сидоренко

Forbes
Я делаю, что хочу ...и наслаждаюсь этим! Я делаю, что хочу ...и наслаждаюсь этим!

Ольга Бузова достигла того уровня свободы, когда она живет так, как хочет

Playboy
Инновационный миллиардер. Владимир Потанин получил премию за заслуги перед искусством Инновационный миллиардер. Владимир Потанин получил премию за заслуги перед искусством

В Нижнем Новгороде на этих выходных состоялось вручение премии «Инновация»

Forbes
Б-Г простит Б-Г простит

Почему Борис Гребенщиков никогда не хотел быть большой звездой

Esquire
С чем носить велосипедки – 5 простых решений С чем носить велосипедки – 5 простых решений

Велосипедки – must-have лета-2019

Cosmopolitan
Эра Босолея Эра Босолея

Как Бобби Босолей 50 лет пытается выйти из тени, брошенной Чарльзом Мэнсоном

Esquire
Странные цифры о сбитом «Боинге»: почему «Алмаз-Антей» не смог опровергнуть голландскую версию Странные цифры о сбитом «Боинге»: почему «Алмаз-Антей» не смог опровергнуть голландскую версию

Публикуем заключительную часть разбора версий крушения малайзийского «Боинга»

Forbes
Вспышечная: Фотографии, изменившие мир Вспышечная: Фотографии, изменившие мир

От первого селфи до выхода в космос – 10 фотографий, изменивших мир

Esquire
Почему на «Очень странные дела» по-прежнему не жалко потратить выходные Почему на «Очень странные дела» по-прежнему не жалко потратить выходные

Действие третьего сезона сериала «Очень странные дела» происходит в 1985 году

РБК
Билли Айлиш Билли Айлиш

Правила жизни Билли Айлиш

Esquire
Розовая пантера Розовая пантера

Кьяра Ферраньи выпускает совместную коллекцию макияжа с Lancôme

Vogue
Кувшин Кувшин

Рассказ «Кувшин» – дань любви Поляринова к Амброзу Бирсу и Кормаку Маккарти

Esquire
«Такой стресс!»: в чем он выражается и как с ним бороться «Такой стресс!»: в чем он выражается и как с ним бороться

Мы часто воспринимаем стресс как нечто привычное

Psychologies
Лето после войны Лето после войны

Рассказ Кадзуо Исигуро – одного из самых титулованных писателей в мире

Esquire
«Русский Amazon уже заработал»: как изменится маркетплейс «Беру» и довольны ли им Сбербанк и «Яндекс» «Русский Amazon уже заработал»: как изменится маркетплейс «Беру» и довольны ли им Сбербанк и «Яндекс»

Маркетплейс «Беру» уже стал «русским Amazon»

Forbes
Я наберу Я наберу

В рассказе «Я наберу» реальность — вместилище для ужасных событий

Esquire
$40 за баррель. Что делать с лишними нефтяными доходами $40 за баррель. Что делать с лишними нефтяными доходами

Возобновились дискуссии об изменении параметров бюджетного правила

Forbes
Папа Микки-Мауса: 7 мифов об Уолте Диснее Папа Микки-Мауса: 7 мифов об Уолте Диснее

Создатель «счастливейшего места на земле» и первый замороженный человек

Вокруг света
Три секрета, чтобы стать лучшими бабушкой и дедушкой Три секрета, чтобы стать лучшими бабушкой и дедушкой

Как бабушка и дедушка вы можете обнаружить, что многие вещи вам не подвластны

Psychologies
Антисептики Антисептики

Что такое антисептики и как они могут работать

Maxim
Вместо «евротура»: как запомнить поездку в Петербург надолго Вместо «евротура»: как запомнить поездку в Петербург надолго

Cosmo вдохновился Питером и понял, что просто уикенда в северной столице — мало

Cosmopolitan
Великий компилятор Великий компилятор

Квентин Тарантино подошел к завершению своей карьеры

Playboy
Все, что останется Все, что останется

Почему в XXI веке мусор не получится выбросить из головы

Glamour
Братья, улыбайте Братья, улыбайте

Чем живет и как пишет самая успешная сценарная группа в России

Esquire
9 неожиданных фактов о пластинке AC/DC «Back in Black» 9 неожиданных фактов о пластинке AC/DC «Back in Black»

В 1980 году на свет появился самый продаваемый хэви-метал альбом — Back in Black

Maxim
«У нас достаточно ресурсов, чтобы объяснить и президенту»: как Сергей Петров защищает «Рольф» «У нас достаточно ресурсов, чтобы объяснить и президенту»: как Сергей Петров защищает «Рольф»

Основатель «Рольфа» пытается применить «стратегию максимальной огласки»

Forbes
Григорий Служитель — о том, почему невозможно не влюбиться в Крит Григорий Служитель — о том, почему невозможно не влюбиться в Крит

Григорий Служитель объясняет, почему не устает возвращаться на Крит

РБК
Открыть в приложении