«Зеленая» повестка: асимметричный ответ
Президент задал четкую приоритезацию решения задач «зеленой» повестки: самое важное — решение экологических проблем внутри страны, а в климатической политике Россия будет действовать исключительно в русле национальных интересов, при этом более эффективно, чем ЕС, по критерию нетто-выбросов парниковых газов
Традиционное послание президента страны Федеральному собранию в содержательном плане практически всегда оказывается нетрадиционным. При том что в центре внимания постоянно оказываются стратегические национальные интересы и национальные цели России, расставляемые главой государства акценты, приоритеты действий имеют ощутимую специфику. В этом году первым пунктом и одновременно центральной темой послания закономерно стали проблемы социальной сферы и социальной политики государства. Однако обратило на себя внимание то, что в контексте их обсуждения президент отвел заметное место вопросам экологии и изменения климата. Это внимание со стороны отечественной и зарубежной аудитории еще более усилилось на следующий день после послания Владимира Путина в связи с его видеовыступлением на климатическом саммите глав более сорока государств, организованном по инициативе президента США.
В отличие от общемирового дискурса, в котором доминируют темы климата и низкоуглеродного развития, в послании президента национальной аудитории основное внимание было уделено экологическим проблемам и их решению.
Перестать умирать от удушья
Такая расстановка приоритетов полностью оправдана не только масштабными последствиями недавних чрезвычайных ситуаций в ряде районов Сибири и других регионов страны, но и той ценой, которую платит Россия за повседневное загрязнение окружающей среды. По оценкам, только с загрязнением воздуха связаны преждевременная смертность примерно ста тысяч человек в год и социально-экономический ущерб в размере около пяти процентов ВВП (что, кстати, на порядок превышает текущий ущерб от бедствий климатического характера). Поэтому актуальным и обоснованным является предложение президента России не ограничиваться установленной федеральным проектом «Чистый воздух» к 2024 году целью снижения вредных выбросов на 20% в 12 крупнейших промышленных центрах, но расширить такое квотирование на все города, где остро стоит проблема качества воздуха, а таковых в стране насчитывается более сорока.
Тем не менее этой меры может оказаться недостаточно для повышения качества жизни горожан в обозримом будущем, если в качестве целевого критерия не будет установлен безопасный уровень (норматив) концентрации вредных веществ в воздухе, о котором нет речи в упомянутом федеральном проекте. Лишь в этом случае объем снижения выбросов может быть индикатором реального положительного изменения экологической ситуации и стать основанием для государственной поддержки проектов бизнеса по экологической модернизации предприятий.
При этом главные усилия при модернизации предприятий, а также при ликвидации накопленного экологического вреда, риски и масштабы ущерба от которого намного превышают социально-экономические потери от текущего уровня загрязнения природной среды, остаются прерогативой собственников соответствующих хозяйственных объектов в соответствии с принципом «загрязнитель платит», закрепленным в законе, к ускорению принятия которого призвал глава государства. Важно, чтобы указанный принцип соблюдался не только в отношении накопленного вреда, но и применительно к текущей деятельности предприятия, обеспечивая экологическую безопасность населения и окружающей территории на протяжении всего жизненного цикла объекта.
В технологическом плане, как справедливо указано в послании, это достигается в рамках экономики замкнутого цикла, в которой отходы деятельности предприятия вовлекаются в хозяйственный оборот, становясь предметом труда другого производственного процесса, и для стимулирования которой уже в 2021 году предусмотрено запустить механизм расширенной ответственности производителей и импортеров за утилизацию товаров и упаковки.
Что же касается финансового механизма реализации вышеупомянутого подхода, то существенным дополнением к экологическим платежам, которые поступают в федеральный бюджет и которые президент России обоснованно предложил «окрасить» для гарантии их целевого назначения, могло бы, вероятно, стать увеличение страховых платежей собственников экологически опасных предприятий, деятельность которых регулируется федеральным законом от 27.07.2010 № 225 «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельца опасного объекта за причинение вреда в результате аварии на опасном объекте». Как доказывает опыт упомянутых в послании ЧП в Норильске, Усолье-Сибирском и некоторых других точках, существующий механизм страхования ответственности явно нуждается в улучшении.
Еще одним шагом по реализации «зеленой» повестки дня послания президента страны Федеральному собранию Российской Федерации могло бы стать рассмотрение вопроса о введении рыночного механизма экологического регулирования — по аналогии с создаваемым в стране и уже активно функционирующим за рубежом, прежде всего в Европе, механизмом внутреннего углеродного регулирования, который предусматривает учет и обращение углеродных единиц и нацелен на сокращение выбросов парниковых газов.
Этот механизм был разработан в США еще в середине 1970-х годов применительно именно к выбросу вредных загрязняющих веществ и стал важным элементом успеха в радикальном сокращении опасного загрязнения воздуха оксидом серы и свинцом в конце 1980-х. Такой механизм мог бы стать стимулом к снижению вредных выбросов и отходов, их накопления. Кроме того, он удачно дополнил бы формирующийся в России механизм внутреннего углеродного регулирования, связанного с реализацией задач климатической политики.
Ставка на адаптацию к изменениям климата и поглощение парниковых газов
Что касается собственно климатической повестки, то обращает на себя внимание сделанная президентом расстановка приоритетных задач, которая заметно отличается от таковой в общемировом дискурсе. Явное доминирование в последнем темы радикального снижения выбросов и низкоуглеродного развития определяется прежде всего тем, что тон здесь задают и ключевую роль в дискуссии играют развитые государства, прежде всего страны — члены ЕС, а также Китай и в последнее время США. Голос развивающихся стран, для населения и экономик которых приоритетами являются адаптация к изменениям климата и потенциал национальных экосистем (главным образом тропических лесов) по поглощению парниковых газов, почти не слышен.
В связи с этим примечательно, что свои обращения к стране и миру президент начал с именно с этих — на самом деле приоритетных для устойчивого социально-экономического развития и национальной безопасности России — направлений действий по комплексному решению проблемы глобального потепления и его последствий. В послании в качестве ответа на вызовы изменений климата первой была указана задача «адаптировать к ним сельское хозяйство, промышленность, ЖКХ, всю инфраструктуру», за которой следовало создание отрасли по утилизации углеродных выбросов (имея в виду прежде всего их поглощение) и уже далее — задача «снижения их объемов».
В выступлении на мировом климатическом саммите президент России на первое место поставил задачу «поглощения углекислого газа, накопленного в атмосфере», подчеркнув общемировую значимость вклада России в абсорбцию выбросов парниковых газов и впервые назвав оценку суммарного поглощающего потенциала экосистем нашей страны — 2,5 млрд тонн CO2-эквивалента, что превышает текущий валовой объем указанных выбросов.
Наличие огромного потенциала отнюдь не означает гарантию успешной политики по снижению климатических рисков развития. Прежде всего, международная система учета поглощения парниковых газов предполагает признание мировым экспертным сообществом указанной президентом величины поглощающего потенциала экосистем, чего еще только предстоит добиться. Непростая задача, решение которой потребует настойчивости и терпения в не меньшей степени, чем обстоятельной научной аргументации.
Кроме того, необходимо позаботиться о сохранении потенциала российских экосистем, в первую очередь лесных и водно-болотных угодий, которые только от лесных и торфяных пожаров ежегодно теряют миллионы гектаров, а также страдают от последствий глобального потепления, особенно в северных регионах, где его темпы особенно высоки. Нужна качественная другая, эффективная лесная политика — и, шире, политика устойчивого природопользования.
Наконец, значительный потенциал поглощения парниковых газов не только не отрицает, но подразумевает активную политику по декарбонизации экономики, отсутствие или неэффективность которой в обозримом будущем может привести к невыполнению Россией принятых в рамках Парижского соглашения обязательств. Это недопустимо для России не только как климатически и политически ответственного государства, но и с точки зрения жизненно необходимых условий для устойчивого социально-экономического развития, роста уровня и качества жизни людей. Как подчеркнуто в послании, «новая энергетика, новая фармацевтика, решение климатических проблем должны стать мощным стимулом для комплексной модернизации всех отраслей экономики и социальной сферы. Это прямой путь к созданию современных, хорошо оплачиваемых рабочих мест».
Обогнать ЕС
В контексте перспектив декарбонизации экономики особое значение приобретают приоритеты целей и целевые показатели по снижению выбросов парниковых газов, сформулированные в обоих выступлениях главы российского государства. Сначала — о более частной, но тем не менее важной задаче, поставленной в его выступлении на климатическом саммите на второе место после приоритета поглощения эмиссий углекислого газа. А именно — особой значимости сокращения выбросов метана (CН4) для снижения совокупного парникового эффекта и связанных с ним климатических рисков.
Такой акцент в политике декарбонизации, предлагаемый президентом России мировому сообществу, представляется полностью обоснованным, учитывая, что парниковый эффект метана и связанные с этим риски многократно превышают таковые от CO2, а экологическая и экономическая эффективность мер по сокращению выбросов CН4 существенно выше. Не случайно и Китай в своем недавно принятом 14-м пятилетнем плане развития страны на 2021–2025 годы в разделе, посвященном «зеленой» экономике, в комплексе мер по декарбонизации экономики отдал приоритет именно сокращению выбросов CН4, а не CO2. Для России же, принимая во внимание роль нефтегазового сектора в ее экономике и имеющиеся резервы снижения утечек метана при добыче и транспортировке газа (не менее чем на 30% к 2050 году), это тем более оправданно.
Теперь о более фундаментальной, стратегической задаче, сформулированной в послании: за предстоящие тридцать лет, то есть к 2050 году, обеспечить накопленный объем чистых эмиссий (разница между валовыми объемами выбросов и поглощения) парниковых газов в России меньший, чем в Евросоюзе. Как известно, ЕС недавно официально принял «Европейский зеленый курс» (European Green Deal) и стратегию низкоуглеродного развития, предусматривающие достижение углеродной нейтральности — нулевых чистых эмиссий или нетто-нулевых выбросов — к указанному году. Заметим при этом, что 17 стран — членов ЕС параллельно приняли свои национальные стратегии низкоуглеродного развития, из которых достижение нетто-нулевых выбросов к 2050 году предусматривают лишь 11, остальные — значительное (преимущественно на 80% и более), но все же не тотальное их сокращение.
Что все это означает в терминах абсолютных, в том числе накопленных за тридцатилетие, объемов эмиссии парниковых газов? Ведь именно этот показатель, учитывая уже аккумулированные за сотни лет в атмосфере гигантские объемы CO2, имеет ключевое значение для выполнения цели Парижского соглашения по непревышению роста приземной температуры воздуха к концу текущего века на 1,5°С по сравнению с доиндустриальной эпохой. Модельные расчеты, выполненные в ИНП РАН, показывают, что при реализации ЕС нетто-нулевых выбросов к 2050 году накопленный объем нетто-выбросов за рассматриваемый период составит около 62 млрд тонн CO2-эквивалента (здесь и далее числа округлены до целых значений). При менее амбициозном сценарии, учитывающем упомянутые выше особенности национальных стратегий низкоуглеродного развития и предполагающем к 2050 году 85-процентное сокращение нетто-эмиссий парниковых газов (к уровню 1990 года), их накопленный объем увеличится до 71 млрд тонн CO2-эквивалента.
А как Россия? Те же модельные расчеты показывают, что при устойчивом сохранении текущей величины поглощения парниковых газов экосистемами только управляемых лесов (ежегодно — порядка 600 млн тонн CO2-эквивалента) за рассматриваемое тридцатилетие реализация Россией разумного сценария долгосрочного социально-экономического развития до 2050 года позволит не превысить накопленный объем нетто-выбросов в 50 млрд тонн CO2-эквивалента. При увеличении потенциала поглощения этих газов (за счет учета других природных экосистем, новых лесопосадок и т. д.) до 1 млрд тонн CO2-эквивалента накопленный объем нетто-выбросов сократится до менее 40 млрд тонн CO2-эквивалента; а при увеличении того же потенциала до 1,5 млрд тонн CO2-эквивалента — до 27 млрд тонн CO2-эквивалента.
Таким образом, выраженная в послании уверенность президента страны в том, что для России «такая цель [опережения ЕС] с учетом нашего научно-технологического потенциала абсолютно достижима» является научно аргументированным, а не декларативным заявлением. При этом существенно, что вышеупомянутый разумный сценарий долгосрочного социально-экономического развития, разработанный в ИНП РАН*, ориентируется на соблюдение требований Парижского соглашения, в том числе повышения амбициозности целей снижения нетто-выбросов парниковых газов после 2030 года, не претендуя на пресловутую углеродную нейтральность. Но, как видно, по критерию сокращения накопленного объема нетто-выбросов парниковых газов он значительно эффективнее низкоуглеродной стратегии ЕС.
Квинтэссенцией подхода президента к «зеленой» проблематике могут служить его слова на климатическом саммите: «Глобальное развитие должно быть не просто “зеленым”, но и устойчивым во всей полноте этого понятия. Причем для всех стран без исключения. А соответственно, тесно увязываться с продвижением вперед по таким актуальным направлениям, как борьба с бедностью и сокращение разрывов в развитии между странами».
Партнерам по саммиту президент России предложил широкое и эффективное международное сотрудничество в области мониторинга, разработки технологий снижения всех видов вредных выбросов в окружающую среду, смягчения последствий и адаптации к изменениям климата, совместные научные исследования, а также инвестиции в практически значимые климатические проекты (для которых Россия готова создать специальный преференциальный режим). Судя по первой реакции, в частности спецпосланника президента США по вопросам климата Джона Керри, перечисленные предложения следует оценить как «рациональные, достойные и дальновидные». Теперь бы от этих слов перейти к делу, заменив конфронтацию и санкции на сотрудничество — хотя бы в сфере глобальной экологии и климата.
*Научный руководитель Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН, академик РАН.
*Подробнее см. Порфирьев Б. Н., Колпаков А. Ю., Широв А. А. Климат для людей, а не люди для климата. «Эксперт» № 31–34 (27 июля — 23 августа) за 2020 год. С. 44–47.
Фото: Илья Тимин/ТАСС; Гавриил Старостин/ТАСС
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl