Черные лебеди России. Почему события лета 2019-го могут стать предвестниками перемен
За прошедшие пару месяцев в России произошли события, которые вполне могут определить новый вектор нашей внутренней, а заодно и внешней политики. Но самое важное, они могут поменять страну, убежден Константин Добрынин, адвокат Pen&Paper, экс-сенатор. Краткая заметка об этом вышла в Washington Post, по просьбе «Сноба», автор написал подробную колонку.
Впервые со времен Болотной с завидной регулярностью народ сознательно и массово выходит на улицы, не боясь. Власть опять начала вести себя хаотично и жестоко, а диалог между народом и государством превратился в монолог резиновой дубинки и лица, закрытого черной маской.
Все началось 12 июня, в День независимости России, который вполне мог стать поворотной точкой в истории моей родины. Впервые против коррупционной эпидемии, захлестнувшей страну, массово и единым фронтом выступили журналисты, политики и граждане, независимо от их убеждений. Формальным поводом и далеко не формальной причиной стало незаконное уголовное преследование независимого журналиста-расследователя Ивана Голунова после сфабрикованного полицией обвинения в торговле наркотиками.
Продолжилось все через месяц, когда 14 июля граждане вновь вышли на улицы. Причина — нелепый отказ в регистрации всех 57 оппозиционных кандидатов на выборах в Мосгордуму. После этого народ начал выходить на улицы регулярно.
Многие авторитарные режимы долго кажутся совершенно незыблемыми. Ведь для них и у них не существует рисков, присущих режимам демократическим: свободных выборов, независимых СМИ, готовых «разделать под орех» кого угодно, а также бунтующих граждан, экстремистов, которых можно, конечно, подавить полицейскими методами, но в условиях демократии надо еще и помнить об их правах человека. Наконец, при демократии есть независимые силовики и суды, готовые привлечь к ответственности любого независимо от его политико-административного статуса.
Потому авторитарные режимы часто живут в режиме самоубаюкивания, убеждения себя и окружающих, что в обозримой исторической перспективе ничего драматического случиться просто не может. Примечательно, что это впечатление поддерживают многие внешние наблюдатели и даже формально жесткие противники таких режимов. Когда Рональд Рейган пришел к власти в США в 1981 году, большинство вашингтонских экспертов были убеждены: Советский Союз как сверхдержава и биполярный мир просуществуют еще полстолетия, не меньше. И этим соображением надо руководствоваться при формулировании основ американской международной политики.
Точно так же думали и в СССР. Если бы в 1985 году спросили моего отца, офицера МВД СССР, вечна ли наша империя, он без тени сомнения ответил бы: да, конечно, а почему это может быть не так? И привел бы десятки бронебойных аргументов в пользу такой точки зрения: экономика устойчива, оппозиции нет и не может быть, разве что внутрипартийная, но она по определению не против СССР; народ привык к равенству и не алчет буржуазных роскошеств и излишеств; у нас нет политических свобод, но свобода рассуждений на кухне и чтения запретной литературы под одеялом есть, и т. п.