«Чем хуже жизнь, тем сильнее каждый из нас нуждается в красоте»: основательницы проекта FChairs о моде на аскетичный дизайн, винтажные буфеты и о китайских стульях
Три года назад на Inc. Russia вышла история проекта FChairs — ежемесячных распродаж стульев из закрывшихся ресторанов, — созданного ресторанными критиками Катей Калиной (Business FM) и Олей Овчаровой (Time Out). Первый маркет прошел зимой 2015 года в помещении небольшого московского ресторана «Бурый лис и Ленивый пес», и с тех пор они проходят регулярно. За семь лет аудитория выросла с 300 человек до нескольких тысяч, а сами рестораторы стали воспринимать FChairs как удобный сервис, решающий их проблемы при ремонте или закрытии. Inc. поговорил с предпринимательницами о том, как изменились за это время сами рестораны и что происходит на мебельном рынке в условиях нового кризиса.
Проект FChairs начался как эксперимент. В большой истории о том, как вы придумали проводить эти распродажи, вы рассказывали, что, кроме дружбы с рестораторами и идеи продавать стулья из закрывшихся ресторанов, никакого бизнес-плана у вас изначально не было. Что изменилось в проекте за семь лет?
Катя: Эксперимент превратился в бизнес. У нас появились сотрудники: раньше мы были вдвоем, плюс наши мужья, дети, друзья. А сейчас у нас есть полноценная команда плюс подрядчики и партнеры, которые периодически меняются. Например, «Яндекс» сейчас очень хочет с нами сотрудничать по грузоперевозкам. Мы партнерились и с «Грузовичков», и с Dostavista.
Большие игроки, Раппопорт, White Rabbit Family, которые раньше пренебрежительно к нам относились, теперь также пользуются нашими услугами. Например, мы распродали старую мебель White Rabbit, когда они делали ремонт прямо перед пандемией. Фактически за ночь мы вывезли старую мебель, а они поставили новую. Это тоже стало во многом возможно благодаря отлаженной работе нашей команды.
Помимо того, у нас появились поставщики и дизайнеры. Например, у нас появилась бригада бабушек-пенсионерок — две подружки, — которые вяжут для нас совершенно фантастические кашпо из ротанга, стилизованные под Италию. Они нам очень нравятся, но мы на них вообще ничего не зарабатываем.
Изменился рынок: запросы рынка, рестораторы, наша финансовая модель. Раньше у нас была большая маржа на какие-то интересные позиции, но маленькая выручка, а сейчас у нас основной заработок на низкой марже при большом объеме.
Оля: Мы не повышали цены. Мы стараемся держать на прежнем уровне последние распродажи. Пока еще мы можем себе это позволить, хотя многие наши дилеры, рестораторы — все те, кто поставляет нам мебель, — цены уже повысили. Мы решили сделать свою наценку еще ниже, чем обычно, и постарались заработать именно на объеме.
Катя: Большая часть мебели — б/ушная, рестораторы покупали ее давно и по старым ценам. Они на панике поднимают цены на это б/у, но никаких реальных оснований поднимать цены на нее у них нет.
Оля: Как на ресейл-платформах: сумка, которая в начале года стоила 150 тыс. руб., сейчас может стоить уже 250 тыс., хотя сумка новее за это время не стала.
Как за это время, в особенности с начала пандемии или даже с начала этого года, изменился рынок?
Катя: Ушла Европа: европейская мебель стала недоступна из-за логистической, экономической и политической ситуации. Мы хотели привезти из США оригинальные чиппендейловские стулья, но логистика стоила каких-то космических денег. Теперь все начали ориентироваться на азиатский рынок, на Китай: там более дешевые, но одинаковые модели стульев. Ушла Скандинавия, которая всегда отличалась креативом.