Возвращение Андрея Сахарова: почему нынешняя власть боится его не меньше советской
Сахаров переворачивал традиционную для России иерархию ценностей: сначала права человека и гражданина, потом — все остальное. Сегодня это вновь крамольные мысли, считает политолог Андрей Колесников
«Этот строй, по-видимому, нуждается для своего функционирования одновременно в экспансии, в информационной изоляции, в демагогическом самовосхвалении — в особенности в отношении своей исторической всемирной миссии, несущей «светлое будущее», и в использовании плодов научно-технического прогресса атакуемого им капитализма» — так писал Андрей Сахаров, чье 100-летие отмечается сегодня, 21 мая, о строе, который он называл «тоталитарно-социалистическим». Все перечисленные характеристики актуальны и для современной России. Мы снова видим стремление одновременно к экспансии и самоизоляции, к обозначению своего особого пути, заимствование технологий у того самого Запада, в отношении которого безудержная пропаганда формирует разнообразные фобии.
Запретные размышления
Те ценности, последовательным носителем и внятным выразителем которых был Андрей Сахаров, принято называть универсальными. В нашем сегодняшнем официальном дискурсе они западные, чуждые нам. История совершила полный круг, чтобы вернуться в ту точку, с которой она начиналась. Тогда, впрочем, это был государственный социализм, сейчас — государственный капитализм. В те времена идеология была марксистско-ленинской, сейчас — националистически-популистская, но у них есть нечто общее: идея несущей свет миру империи, чье величие важнее прав отдельного человека.
Все те проблемы, о которых говорил Сахаров полвека назад, если не остались, то воспроизвелись заново. Все, что он предсказывал, от интернета до проблем климата и экологии (он называл это геогигиеной), состоялось. Модель управления, которую Сахаров описывал, вернулась: «Бюрократическое руководство по своей природе не только неэффективно в решении текущих задач прогресса, оно еще, кроме того, всегда сосредоточено на сиюминутных, узкогрупповых интересах, на ближайшем докладе начальству». Отношение к сталинизму осталось прежним: «Взвешенная на весах кастовой целесообразности полуправда». Общечеловеческие проблемы никуда не делись: «Человечеству угрожает упадок личной и государственной морали, проявляющийся уже сейчас в глубоком распаде во многих странах основных идеалов права и законности, в потребительском эгоизме, во всеобщем росте уголовных тенденций, в ставшем международным бедствием националистическом и политическом терроризме, в разрушительном распространении алкоголизма и наркомании». А ограниченность сугубо технологического развития беспокоила Сахарова еще в 1975 году: «Научно-технический прогресс не принесет счастья, если не будет дополняться чрезвычайно глубокими изменениями в социальной, нравственной и культурной жизни человечества.