Пока огонь горит
Африка — колыбель человечества. Жители ее юга миллион лет назад приручили огонь и обрели защиту от зверей, темноты, одиночества и голода. Брай, традиция готовить еду на открытом огне, до сих пор объединяет людей ЮАР — многонациональной и разнородной страны — за одним костром. Хотя бы на время обеда
На самодельной решетке из металлических прутьев стоит чугунный котелок и чайник с мятыми боками. Решетка уложена поверх пустой бочки из-под бензина. Бочку разрезали пополам и превратили в подобие гриля, насыпав внутрь горячих углей. От полевой кухни тянет костром и едой. Стресс из-за поломки автомобиля уходит. Мне хорошо и даже уютно. Я сижу в компании дорожных рабочих на обочине трассы № 4, ведущей к национальному парку Крюгера, самому большому резервату дикой природы в Южной Африке. Оказывается, для счастья человеку нужно совсем немного. Просто придвинуться к огню ближе. И вот ты уже не один, тебе вкусно, весело и спокойно. Ты дома.
Ты дома
Спустя четыре часа перегона под палящим солнцем арендованный в аэропорту автомобиль застрял в полутора часах езды до города Саби, посреди велда. Так на африкаанс, языке белых поселенцев, называют поле, бесконечное пустое пространство. В зависимости от сезона и высоты над уровнем моря велд похож на пустыню или покрыт травой и кустарниками (бушем). Современный городской человек чувствует себя здесь не в своей тарелке. Выжженный солнцем велд кажется непригодным для жизни. Счастье, что ребята, ремонтирующие дорогу неподалеку, увидели мой автомобиль.
«Двигатель перегрелся. Подожди, пока остынет. Зальешь обычной воды и поедешь. Я помогу», — говорит парень в оранжевой жилетке дорожного рабочего. Я благодарю и мысленно отмечаю, что первая встреча с темнокожим населением ЮАР идет совсем не по тому сценарию, каким меня пугали опытные путешественники перед поездкой.
Парня зовут Тимба. Он приглашает меня к костру. Несмотря на вековое сосуществование с британцами, жители Южной Африки остались верны привычкам голландских отцов-основателей: в чайнике у Тимбы оказывается не чай, а кофе. И пойки, традиционный чугунок, выглядит как типичный голландский котелок: три короткие ножки, крышка и ручка. Удобно подвешивать над костром или ставить на угли. В Голландии такая посуда считается антиквариатом, а в ЮАР, где готовка на открытом огне — обычное дело, пойки по-прежнему актуальны.
В чугунке томится кукурузная каша (пап) и тушенные со специями овощи (чакалака). «Пап есть даже у тех, у кого ничего нет», — говорит Тимба.
Каша появилась в Африке с началом земледелия, а чакалака — недавнее изобретение иммигрантов из соседнего Мозамбика. В конце XIX века люди обнаружили в Южной Африке золото. Приехавшие сюда искатели удачи из стран Африки, Азии и Европы разнообразили местную кухню.
«Мы называем такой костер брай, — говорит Тимба. — Это удобно. Ты можешь приготовить еду где угодно». Я оглядываю засушливый велд. Два века назад здесь проходили тысячи буров — голландских, немецких и французских фермеров. Они держали путь вглубь материка, подальше от британцев, которые захватили власть, повысили налоги, отменили государственные дотации и де-юре отменили рабство, что сделало сельское хозяйство убыточным.
Традиция брай родилась во время этого Великого трека, когда первопроходцы покоряли просторы велда и ставили дома буквально на пустом месте.
Ты не один
Залив в бачок машины бутылку минералки, Тимба желает мне доброго пути и советует избегать брай в ресторанах.
«В ресторане не то, — вторит Тимбе хозяйка апартаментов в городке Саби, куда я приезжаю вечером. — Настоящий брай делают на домашних вечеринках. Есть, правда, одно заведение… Если вас не смущает плохая дорога, тогда поезжайте вот сюда». Она пишет название Potluck Boskombuis и рисует на карте точку на границе реки и лесного массива.
Дорога к ресторану идет сквозь сосновые и эвкалиптовые рощи. Вкусный воздух, насыщенный эфирными маслами, хочется есть ложкой. Лесные просторы провинции Мпумаланга, где находится город Саби, называют велдом скорее по традиции. Еще в середине XIX века холмы и поля были покрыты густой травой. Что не устраивало золотоискателей, нуждавшихся в древесине для укрепления шахт. Первые деревья высадили буры, смекнув, что этот бизнес надежнее и выгоднее поиска золота. В результате на месте африканских лугов вырос грандиозный лес.
Свернув с шоссе возле таблички «Лучший брай в Южной Африке», я попадаю на ухабистую дорогу, которая выводит к горной речке. На берегу — деревянные столы и пеньки вместо стульев. На открытой кухне пылает брай. Огнем командует чернокожая тетушка в шефском фартуке и веселых полосатых гетрах. Официанты вылавливают бутылки с пивом из реки и разносят гостям.
«Электричества нет. Холодильник не поставишь. Мобильная связь не работает. По словам моего отца, здесь все выглядит как в его детстве, когда он приходил сюда с родителями делать брай», — говорит улыбчивая блондинка Марели. Ресторан, как и земля, на которой он стоит, принадлежит ее семье. Отец Марели, Дан де Клерк, — потомок буров-первопроходцев, выращивает лес на продажу Марели уехала жить в Кейптаун, чем нарушила семейную традицию. «Эта чудесная деревня слишком тихая для меня, — смеется она. — Отец любит тишину, но даже ему тут бывает одиноко. У лесников есть период, когда они выжигают просеки, дробя лес на сектора, чтобы снизить риск пожаров. В это время отец проводит недели на ферме в лесу. Он придумал оборудовать площадку для брай, чтобы чаще звать друзей».
Официант ставит на стол тарелку со стейками. «Это мясо куду, — говорит Марели. — В нем мало жира, и его легко пережарить. Но у нас с куду умеют управляться». Еще бы: тысячи лет главным занятием людей племени сан, коренного населения этой части Африки, была охота. Поселившиеся здесь в XIX веке европейцы основали вокруг Саби резерваты дикой природы, но тоже любили охотиться.