Хозяева подземелья
Под землю можно спрятаться от многих сложностей. И таким образом благополучно их разрешить. Пытаясь избавиться от пробок, жители викторианского Лондона обошли проблему снизу — и изобрели метро
В XIX веке перенаселенной британской столице всерьез угрожал транспортный коллапс. На улицах Лондона в часы пик не могли разъехаться частные и арендованные экипажи, повозки, передвижная реклама, кебы, дилижансы, а с 1829 года и омнибусы — городские «маршрутки» на конной тяге. Толпы пешеходов безуспешно пытались обойти заторы. И тогда лондонцы создали вид транспорта, какого не существовало еще ни в одном городе мира.
Брюнель: Ученик древоточца
Въезды на мосты через Темзу, главную реку Лондона, в часы пик превращались в «бутылочные горлышки» — ни проехать ни пройти из-за скопления народа. Была и другая проблема, ныне хорошо знакомая жителям домов по соседству со свалками: перемещение через загаженную сточными водами реку из-за вони превращалось для людей в пытку.
С конца XVIII века англичане предпринимали безуспешные попытки прорыть под Темзой тоннель для повозок и пешеходов. Уроженец Франции, инженер Марк Брюнель, сначала предлагал царю Александру I построить проход под Невой в Санкт-Петербурге, но заказа так и не получил, а вот проект тоннеля под Темзой одобрили английские власти. По легенде, уникальную технологию для воплощения задуманного — проходческий щит — Брюнель изобрел, наблюдая, как бурит доску моллюск-древоточец Teredo navalis, пропуская древесину через себя и укрепляя стенки хода переработанной массой. Инженер построил гигантского «древоточца» из металла. В 36 отсеках стояли землекопы и выгребали глину, песок и гравий. За ними каменщики выкладывали стены образующегося тоннеля кирпичом. Конструкцию двигал вперед винтовой подъемник.
Строительные работы начались в 1825 году. Рабочие боялись, что мощные воды Темзы вот-вот прорвутся, и тоннель действительно неоднократно затапливало. В 1828 году Брюнель едва не лишился единственного сына. Изамбард руководил работами внутри щита, когда случился очередной потоп. В нахлынувших водах утонули шесть его подчиненных. Брюнелю-младшему повредило ногу обрушившейся деревянной конструкцией, он почти не мог плыть, но молодого человека каким-то чудом вынесло из шахты волной. В том же году закончились деньги, и проект заморозили на семь лет. Еще одной напастью были ядовитые газы подземелья, в частности метан, просачивающийся с заполненного нечистотами и гнилью дна Темзы. От них люди заболевали и слепли. Марку Брюнелю грандиозная стройка в конце концов стоила здоровья: он перенес несколько инсультов.
Тоннель завершили в 1843 году; его торжественно открыла сама королева Виктория, ранее пожаловавшая Брюнелю-старшему рыцарское звание. Многие спешили поглазеть на чудо света: тогда это был единственный в мире проход под рекой. Понемногу в тоннеле обосновались лавочники с разнообразным товаром, но интерес публики к архитектурному диву постепенно стихал. Гулять под Темзой в полумраке было жутко, а для проезда экипажей не приспособили входы: не хватило денег. Мало-помалу тоннель превратился в пристанище маргиналов: воров, бродяг и проституток, — и его прозвали «Отель Аида». Чтобы выплатить долги, в 1865 году подземелье продали железнодорожной компании для строительства линии East London. В тоннеле проложили рельсы, и постепенно он стал частью метро (а с 2010 года — наземной железной дороги).
Куда большее значение для развития подземки, до изобретения которой Брюнель не дожил, имел не тоннель. «Важным было не столько получившееся сооружение, каким бы поразительным оно ни было, сколько технология его строительства», — пишет современный автор книги по истории Лондонского метро Кристиан Уолмар. С помощью проходческого щита, усовершенствованного инженерами Питером Барлоу и его учеником Джеймсом Грейтхедом, в конце XIX века стали строить тоннели метро глубокого залегания, круглые в разрезе, из-за чего лондонцы прозвали подземку Tube — «труба».