Россия возвращается в СССР. Так ли это? К 30-летию путча 1991 года
Новая Россия семимильными шагами возвращается во времена СССР
Тридцать лет назад в Советском Союзе была предпринята попытка государственного переворота. Значительная часть руководства страны и партии объявила об отстранении от власти президента СССР и создала некий Государственный комитет по чрезвычайному положению, который ничего чрезвычайного не совершил и через три дня самораспустился. Эта попытка, которую впоследствии обсуждали самые разные политики и эксперты, призвана была сохранить власть Коммунистической партии и сам Советский Союз, но на деле в течение нескольких месяцев уничтожила и то, и другое.
Прошло три десятилетия — и сегодня принято говорить, что дело ГКЧП победило: Россия снова стала диктатурой, управляемой «молодой порослью» советских кагэбистов; демократия является сугубо фиктивной, в стране уничтожены любые элементы федерализма, а войны с Грузией и Украиной, да и насаждаемая Кремлем идеология «исторической России» свидетельствуют о явном стремлении к имперскому ренессансу. Многое из этого соответствует действительности, однако, на мой взгляд, сегодня нельзя не видеть существенную разницу между «внутренней» и «внешней» трансформациями России.
1
Во внутренней политике Россия действительно пошла назад, причем, как я многократно отмечал, практически с первых постсоветских дней. Демократия в советском и российском варианте играла совершенно разную роль: для советского руководства перестроечных времен она была инструментом переформатирования общества, избавления от консервативных элементов во власти и запуска более активной фазы развития страны, давно топтавшейся на месте; для российского она служила прежде всего средством собственной легитимации (отчасти именно поэтому они изначально именовали себя «демократами», хотя не они инициировали в стране демократические перемены). Это подтверждается тем очевидным обстоятельством, что все федеральные избирательные кампании, приведшие к заметным переменам в политическом руководстве страны и ее составных частей, случились именно в СССР: в 1989, 1990 и 1991 годах — в то время как в России выборы 1993 и 1996 годов закончились внутриэлитным сговором, в результате чего ни победившая в 1993-м партия ЛДПР, ни набравшие в совокупности в 1996-м явное большинство Г. Зюганов и А. Лебедь не получили ровным счетом ничего. Как показала последующая история, демократическим образом власть в России больше никогда не менялась.
На мой взгляд, именно потому, что демократия рассматривалась в новой России исключительно инструментально, страна и не стала развиваться по «европейскому» пути. 1990-е годы в политике и экономике прошли под знаком не формирования эффективных институтов правового государства, а выстраивания системы гарантий от «отката назад». Это, пора признать, как раз и являлось демонтажом демократической системы, так как было призвано обеспечить заранее предопределенный результат любой квазидемократической процедуры. В начале 2000-х В. Путин не столько совершил радикальный перелом в отношении к демократическим нормам, сколько ранее опробованными приемами отодвинул от власти самих «демократов» — и это создало отношение к его периоду как к времени уничтожения народовластия, хотя оно в большей мере является продолжением первого постсоветского десятилетия.
Основной перспективной задачей российского режима является восстановление квазимонархической формы правления, которая должна соответствовать общему отношению к стране как к собственности, передаваемой по наследству. И сегодня можно довольно уверенно говорить о том, что этот проект имеет все шансы на успех: фактически все «сдержки и противовесы» устранены, а кооптация в элитные группы происходит по вполне советским «лекалам». Президент воспринимается как миссия, а не как избираемая должность — и можно даже не приводить здесь слова самых известных апологетов режима, чтобы понять: сомнение в полномочиях верховного правителя приравнено к государственным преступлениям.