Олег Меньшиков: “Я был категоричен и спокойно рвал с людьми”
Он хотел бы стать невидимкой, но согласен и на другой дар – проникнуть в чьи-то мысли, посмотреть на мир чужими глазами. Нам тоже интересно понять, что чувствует и о чем думает один из самых закрытых для публики актеров, худрук театра имени Ермоловой – Олег Меньшиков.
Когда попадаешь в ту часть театра имени Ермоловой, которая скрыта от зрителей, с гримерными и кабинетами, сразу понимаешь: Меньшиков уже приехал. По запаху изысканного парфюма. «Не помню, какой сегодня выбрал, – признается Олег Евгеньевич. – У меня их так много». Я прошу уточнить название, поскольку как раз собираюсь сделать подарок мужчине, и на следующий день получаю фото флакона: османтус, ромашка, лимон, ирис и что-то еще – такое у нашего героя было настроение.
Самый модный худрук столицы любит классическую музыку, но безмерно уважает Оксимирона и «Би-2», неравнодушен к хорошей одежде и аксессуарам, особенно к часам: «Я всегда обращаю внимание на часы собеседника, рефлекторно. Но при этом никаких выводов о его статусе не делаю». И я понимаю, что «не делать выводов о статусе» – это как раз то, что нужно в разговоре с ним. Потому что если все время помнить о регалиях нашего героя, можно многое в нем не разглядеть.
Psychologies: Недавно Дэнни Бойл выпустил фильм Yesterday с интересной, на мой взгляд, завязкой: весь мир забыл и песни Beatles, и о том, что такая группа вообще была. Давайте пофантазируем, что подобное произошло с вами. Вы проснулись и понимаете, что никто не помнит, кто такой Олег Меньшиков, не знает ваших ролей, заслуг…
Олег Меньшиков: Вы даже не представляете, какое это было бы счастье! Я бы, может быть, в первый раз за многие годы вздохнул свободно, если бы понял, что меня никто не знает, от меня никто ничего не хочет, на меня никто не смотрит и вообще никого не волнует мое существование или отсутствие. Что бы я начал делать? Принципиально ничего бы не поменялось. Разве что внутренние ощущения. Я бы, наверное, стал шире, щедрее, обязательнее к близким людям. Когда ты известен, то оберегаешь себя, создаешь частокол вокруг. А если бы этот частокол можно было разрушить, я бы с удовольствием отказался от славы, от театра… Единственное, от чего не смог бы отказаться – это от денег. Ну а как? Помните, у Миронова? «Деньги пока никто не отменял!» И это правда. Деньги – один из элементов свободы, ее составляющая. Если ты финансово независим, это многое определяет в сознании. Я уже привык к благополучной жизни, к люксовому, как сейчас говорят, существованию. Но иногда я думаю: что ж я не попробовал чего-то другого? Поэтому – да, я бы на такой эксперимент пошел. Проснуться никому не нужным Меньшиковым… Меня бы это устроило.
Помните, в какой период жизни к вам стало «прирастать» отчество?
О.М.: Вообще, это произошло достаточно поздно. Меня и сейчас часто называют «Олег», причем люди моложе меня. Еще и на «ты» умудряются, но я им ничего не говорю. То ли я моложе выгляжу, то ли одеваюсь несоответственно возрасту, не в костюм и галстук… А я считаю, что имя-отчество – это красиво, не знаю, почему у нас всех «Сашами» и «Димами» зовут так долго, это неправильно. И еще переход с «вы» на «ты» – это тоже красиво. Выпить на брудершафт – торжественный акт, когда люди становятся ближе. И лишаться этого нельзя.
Вы как-то сказали, что у вас два самых лучших возраста. Первый – отрезок между 25 и 30 годами, а второй – тот, который сегодня. Что у вас сейчас есть такого, чего не было раньше?
О.М.: С годами появились мудрость, снисходительность, сострадание. Слова очень громкие, но без них никуда. Появилась честность по отношению к себе и к другим, правильная независимость. Не пофигизм, а снисходительное отношение к тому, что обо мне думают. Пусть думают, говорят, что хотят. Я буду идти своей дорогой, эта «несуетливость» меня устраивает.
