«Любая эмоция – это важно. Потому что искусство – всегда про эмоцию»
Главный редактор «Правил жизни» Трифон Бебутов обсудил с директором Третьяковской галереи Еленой Проничевой, как меняется музейная индустрия и как собрать выставку-блокбастер в эпоху победивших нейросетей.
Трифон Бебутов: Мы с тобой познакомились десять лет назад в Еврейском музее. Все это время ты продолжала работать с музеями. И вот сейчас ты уже практически год находишься на позиции директора Третьяковской галереи. Когда ты впервые вошла в Третьяковку, в свой кабинет, что ты почувствовала?
Елена Проничева: Наверное, ничего. Я имею в виду, что это обычный рабочий момент. Назначение не происходит одним днем. Это длительный процесс, и ты успеваешь морально подготовиться к тому, что предстоит пройти определенный этап в своей работе.
– Можно ли сказать, что это самый ответственный этап за твою карьеру?
– Безусловно, он ответственный, но ответственность сопровождает тебя всегда, когда ты выходишь на новое место. Десять лет в Еврейском музее были для меня не менее ответственными, чем сегодня работа в Третьяковской галерее. Здесь совсем другая ценность и значимость коллекции, ее размер и состав. Это федеральный музей, один из крупнейших и наиболее значимых в нашей стране, и отвечать за принятые решения нужно будет и перед обществом, и перед государством. А в первую очередь – перед собой.
– Если бы человек, который ничего не знает про Третьяковку, спросил бы у тебя, что это за музей, ты бы как ответила?
– Для меня Третьяковская галерея – отражение русской души, связано это не только со спецификой и фондом галереи. Здесь собраны всем известные работы, о которых мы много читаем, много говорим, которые часто видим, любим и ценим. В чем отличие Третьяковской галереи от Русского музея? Музей создавался как государственная инициатива, а галерея пошла от человека, от личности. Профессиональная деятельность братьев Третьяковых была далека от искусства. Они купцы, промышленники, но они оставили после себя то, что мы сейчас называем национальным достоянием.
– Бизнесмены своего времени.
– Именно, и вместе с этим у них была любовь к искусству, стремление понять что-то новое. Буквально – осмыслить современное на тот момент искусство, сохранить его и передать потомкам. В чем здесь отличие от многих европейских традиций? Мы знаем, что перед смертью некоторые коллекционеры по ряду причин принимали решение о передаче своей коллекции тому или иному музею. Иногда это делали их наследники, но часто это происходило потому, что они были не в состоянии достойным образом содержать коллекцию, которая им досталась.
У нас совсем другая история. Галерея изначально была задумана публичной. Братья Третьяковы понимали, что коллекция должна стать общедоступной, и общественную ценность своей коллекции ставили выше личных интересов. Это вызывает уважение и, как мне кажется, раскрывает уникальность и широту русской души.
– Что значит быть сегодня директором Третьяковской галереи?
– Недавно Елизавета Лихачева в одном из интервью сказала, что директор музея сегодня мало чем отличается от директора завода. Это и фандрайзер, и бухгалтер, и сантехник, и все-все-все. Соглашусь, что в большей степени это работа управленческая. При этом я глубоко убеждена, что такие культурные институции, как Третьяковская галерея, абсолютно самодостаточны благодаря высочайшему профессионализму и квалификации своих сотрудников. В моем понимании, это удивительный, уникальный часовой механизм, где каждая деталь практически незаменима. Нельзя просто взять, что-то убрать и рассчитывать, что механизм и дальше будет точным и аккуратным. Моя задача – создавать условия для того, чтобы этот механизм работал именно как часы в реализации проектной и научно-исследовательской работы, издательской и просветительской деятельности и так далее. Обеспечивать бесперебойную работу этих часов – огромный труд. При этом наши посетители привыкли к качественным, масштабным, ярким проектам, и мы не можем не оправдать их ожиданий. Создавать такие проекты можно, только опираясь на огромный пласт исследовательской работы, которая ведется в галерее постоянно. Обеспечить возможность сотрудникам вести эту работу и реализовывать свой потенциал – еще одна очень важная задача директора.
– Ты говоришь об уже существующей инфраструктуре. Но появление новых пространств, помещений, филиалов музея – это тоже и административная, и хозяйственная деятельность.
– Конечно. Тут стоит сказать, что из федеральных музеев мы одними из первых проходим этот путь в том объеме, который предстоит нам в этом году. Последний раз чтото подобное происходило в 1985-м, если память не изменяет, когда здание на Крымском Валу стало частью Третьяковской галереи.
Нам нужно очень хорошо понимать, что мы будем представлять в наших филиалах. Между Калининградом и Владивостоком лежит вся наша страна. Это разные часовые пояса, разная специфика регионов, разные люди, и они ждут от галереи разного.
Перед нами стоит колоссальная задача, филиалы нужно придумать, организовать, обжить. Это же не только научно-исследовательский блок, здесь и управление, и эксплуатация, и охрана, и многое другое. Коллектив галереи сейчас сфокусирован на этой задаче, мы стараемся не просто открыть здания, но и оправдать ожидания жителей тех регионов, где мы открываемся.