Скорее жив
Чем обернется для мира исчезновение Ким Чен Ына, если оно затянется
Мир замер в ожидании. С 12 апреля в КНДР что-то происходит: внезапно со страниц тамошних СМИ исчезли сообщения о текущей деятельности высшего руководителя — маршала Ким Чен Ына. Обычно северокорейские газеты каждый день или два публиковали пространные сообщения о его поездках, встречах и выступлениях, но после этой даты перестали появляться и сообщения, и новые фотографии руководителя. Последний раз такое случилось в 2014 году, когда Ким Чен Ын исчез аж на 40 дней, а потом появился, сильно прихрамывая (получил, как выяснилось позднее, травму ноги). На сей раз времени прошло меньше, а неясности больше: ограничения, вызванные коронавирусной пандемией, сделали практически нереальным получение сколь-нибудь правдивой информации из Пхеньяна.
Сеул
Молчание породило великое множество слухов, так что мировая печать передает все новые и новые сообщения, каждое из которых обычно не совместимо с предшествующим: «Ким Чен Ын умер», «Ким Чен Ын жив и гуляет по городу Вонсану», «Ким Чен Ын лежит в коме», «Ким Чен Ын находится в изоляции после того, как коронавирус был обнаружен у его охранника». Список сообщений можно легко продолжить. Вся эта суета подтверждает то, что, в общем, всегда было известно экспертам: за пределами КНДР информации о северокорейской элите, мягко говоря, мало. Однако информационный шум последних недель не должен заслонять главного: хотя формально эта страна и именуется «республикой», на практике Северная Корея является абсолютной монархией, в которой очень много зависит от состояния здоровья, привычек и настроения правителя, обладающего почти неограниченной властью.
Однако вне зависимости от того, чем закончится нынешний кризис (скорее всего, Ким Чен Ын сейчас действительно болен, но жив и со временем поправится), события последних недель стали напоминанием о том, что северокорейский лидер, несмотря на свой молодой возраст, смертен и даже, как сказал классик, «внезапно смертен». Он ведет крайне нездоровый образ жизни: об этом свидетельствует и его комплекция, совсем необычная для корейца, и привычка не расставаться с сигаретой. Если добавить к этому многочисленные стрессы и, судя по всему, весьма вспыльчивый характер, становится ясно, что многие из сегодняшних слухов могут в довольно близком будущем стать реальностью. Если маршал не изменит стиля жизни и питания, ему едва ли удастся дожить до глубокой старости. И в этом случае что будет означать для страны и мира смерть Ким Чен Ына, если таковая случится в ближайшие 5–10 лет?
Свято место
Вся северокорейская система замкнута на фигуре вождя и не предусматривает никаких процедур на случай его смерти или серьезной болезни. На практике вожди из семейства Ким всегда успевали назначить наследника из числа своих многочисленных сыновей, но сейчас об этом нет и речи: дети Ким Чен Ына пока еще детсадовцы и младшеклассники, так что о назначении формального наследника можно будет говорить лишь лет через 15–20.
Смерть вождя в ближайшие годы с большой вероятностью вызовет приступ борьбы за власть, если только у Ким Чен Ына не найдется достаточно здравого смысла и самообладания, чтобы самому и по собственной инициативе начать готовиться к подобному повороту событий заранее. Ситуацию осложняет то, что формально руководителем страны совсем не обязательно должен быть человек из семьи Ким. В соответствии с официальной идеологией и Ким Чен Ир, и Ким Чен Ын оказались на своих высоких постах не потому, что родились в семье действующего вождя, а в силу присущей им гениальности, равно как и иных уникальных личных и профессиональных качеств. Теоретически на пост высшего руководителя страны может претендовать любой генерал или высший чиновник, у которого хватит на это смелости, решительности и, конечно, поддержки среди генералов и чиновников рангом пониже.
В качестве возможного преемника Ким Чен Ына обычно упоминают его сестру — волевую, честолюбивую и энергичную Ким Ё Чжон. Как и Ким Чен Ын, она училась на Западе, владеет иностранными языками и, похоже, в последние годы является самым близким советником молодого маршала. Конечно, ей может помешать и молодой возраст, и, конечно, то, что она является женщиной. Впрочем, ее личные качества, равно как и принадлежность к семейству Ким, могут помочь ей в борьбе за высшую власть, в которой ей, кажется, придется участвовать в любом случае,— она слишком заметна, слишком энергична и поэтому слишком опасна для любого иного преемника, так что участвовать в борьбе ей, кажется, придется по элементарным соображениям выживания.
Подобная ситуация чревата неприятностями. Хорошо, если борьба не затянется надолго и победитель сможет быстро выявить и нейтрализовать или ликвидировать своих соперников. Хуже, если конфликт станет затяжным и выплеснется из кабинетов ЦК и Генштаба. В таком случае сановники и генералы будут вынуждены искать союзников в средних слоях элиты, и все это может кончиться сползанием страны в хаос открытой борьбы группировок и клик.
Вдобавок географическое положение КНДР таково, что за происходящим в стране будут пристально наблюдать соседи. Вызван этот интерес будет в первую очередь отнюдь не желанием поживиться за счет Северной Кореи: несмотря на наличие некоторых запасов полезных ископаемых, взять с этой страны особо нечего. Куда большую роль сыграет то, что мало кому приятна перспектива хаоса и гражданской войны в очень бедной стране, в которой, однако, есть многие десятки ядерных зарядов, равно как и внушительные запасы химического оружия. Ничего подобного мир пока не видел — и, понятно, не хочет видеть и в будущем.
Вдобавок, если в стране начнется открытая борьба группировок, их лидеры с большой вероятностью обратятся к внешним силам. Наиболее важным из таких игроков будет, конечно, Китай: северокорейская элита к великому соседу относится не слишком хорошо, но в случае кризиса предпочтет договариваться о протекции именно с китайцами, а не со своими южнокорейскими иноплеменниками. Тем не менее найдутся и те, кто обратится за поддержкой и в Сеул, и в Вашингтон, и даже в Москву.
Иначе говоря, с таким кризисом может случиться то же, что случилось с кризисом в Сирии: начавшись как внутренний, он может стать международным, втянув в себя самых разных игроков. При том что все внешние силы будут стремиться к тому, чтобы стабилизировать ситуацию и взять под контроль северокорейский ядерный потенциал, не будут они, понятно, забывать и о собственных интересах.
Китай, например, явно желает, чтобы в северной части Корейского полуострова после кризиса у власти остался режим, готовый считаться с китайскими интересами (из вежливости не назовем его марионеточным). Не откажется официальный Пекин и от доступа к полезным ископаемым Севера, а также и от пары военно-морских баз на побережьях Японского моря, доступа к которому он, усилиями российских дипломатов, лишился 170 лет назад.
США, действуя в тандеме (не самом искреннем, впрочем) с Южной Кореей, напротив, сделают многое для того, чтобы не допустить реализации китайских мечтаний, а также, возможно, поспособствуют созданию на границах Китая единой Кореи — националистической, демократической и, скорее всего, союзной США. Впрочем, перспективы объединения страны (или, если уж называть вещи своими именами, перспективы завоевания Севера Югом), вопреки распространенным представлениям, не вызывают энтузиазма у многих в Сеуле и Вашингтоне — очевидно, что восстановление Севера будет стоить слишком дорого, так что подобная геополитическая победа может легко оказаться пирровой («Огонек» подробно писал об этой возможности в № 28 от 22 июля 2019 года).
Понятно, что в подобной ситуации возникают шансы на столкновение двух сверхдержав на территории Кореи — с печальными последствиями как для Кореи, так и для ее соседей, включая и Россию. Подобные перспективы, кстати, возникали еще в конце нулевых, в 2008– 2009 годах, когда стало быстро ухудшаться здоровье Ким Чен Ира, отца и предшественника нынешнего лидера. Тогда, впрочем, мир был куда более спокойным местом, так что США и КНР повели себя разумно — была организована серия закрытых и «неофициальных» консультаций, в которых принимали участие не действующие дипломаты, а отставники, равно как и те аналитики и ученые, у которых были выходы на властные структуры в своих странах. Сейчас, увы, отношения США и Китая обострились настолько, что о подобном откровенном разговоре и даже о самой предварительной подготовке сценариев не может быть и речи. Это означает, что кризис на Корейском полуострове может легко перерасти в проблемы, а то и прямой конфликт между сверхдержавами.
Впрочем, не надо упрощать ситуацию и думать, что ястребы в Вашингтоне и Пекине так и рвутся в бой за гегемонию на Корейском полуострове. Даже самые свирепые из них вмешиваться в корейские дела не хотят, отлично понимая, что речь идет не о маленькой экспедиции, а о рискованной и дорогостоящей операции с непредсказуемыми последствиями. Однако ситуация в КНДР может принять такой оборот, что даже самые горячие противники американского неоимпериализма и китайского неогегемонизма будут приветствовать подобные действия.
При этом одной из серьезнейших угроз является возможная потеря контроля над ядерным потенциалом Северной Кореи. Пока в стране существует стабильное правительство, запасы ядерного и химического оружия, равно как и необходимое для его производства оборудование,— под надежным контролем. Однако в случае ослабления центральной власти контроль неизбежно ослабнет, и угроза утечки ядерных зарядов резко возрастет.
Впрочем, угроза международного конфликта — далеко не единственная причина, по которой внешний мир, включая Россию, должен надеяться на то, что нынешняя тревога по поводу состояния здоровья Ким Чен Ына окажется ложной.