Медведь высокого полета
Самый необычный символ советской мощи — летающий мишка с Олимпиады‑80 — взмыл в небо 40 лет назад. «Огонек» присмотрелся к одному из последних советских чудес
Едва улетев, Мишка оброс легендами, вероятно, потому, что прощаться с ним никто не хотел, а в привычную советскую жизнь он не вписывался. Отсюда и версии о том, как, завершая свой красивый полет над вечерней Москвой, талисман рухнул у Киевского вокзала на пивной ларек, распугав местных пьяниц-забулдыг. Гуляла и более драматичная история (тоже слух, но из «очень надежных источников»): мол, резинового Мишку сбили автоматными очередями, когда надувной талисман ветром стало сносить в сторону правительственного аэропорта Внуково‑2. Впрочем, эти городские легенды люди, занимавшиеся созданием и предполетной подготовкой олимпийского талисмана, в разговоре с «Огоньком» отвергают.
— Никакого падения на пивной ларек с алкашами не было: из Москвы весь неблагонадежный элемент, от пьяниц до фарцовщиков, вычистили,— улыбается, вспоминая подробности того триумфального вечера Владимир Бубынин, инженер-конструктор бывшего секретного НИИ, создававшего талисман.— Враки и то, что в медведя палили из автоматов — по улицам ходили толпы иностранцев, за такое головы поснимали бы. У милиционеров из мотобатальона ГАИ была задача — отследить место приземления Мишки и «задержать» его. Вот они и гонялись за ним на мотоцикле: сначала талисман понесло в сторону Кутузовского проспекта, затем назад на Мичуринский. Из‑за этого и перестарались: когда Мишка наконец‑то сел на Воробьевых горах, его сразу же вспороли штык-ножами и выпустили весь гелий, чтобы снова в воздух не подняло и не бросило ветром на провода,— перестраховались на всякий случай. Потом уже привезли его к нам штопать-склеивать. Ну а куда же еще, как не к нам, Мишкиным родителям?
В символе московской Олимпиады символичного больше, чем на первый взгляд кажется: самый трогательный советский аэростат создавался в самых закрытых военных лабораториях и заводах — оборонка с ее специалистами и технологиями, оказывается, могла и такое. Ответственное задание — разработку, конструирование, склейку и испытания олимпийского талисмана, которому надлежало посреди бойкота вышибить у мира слезу,— было поручено сотрудникам ВПК. Разумеется, под грифом «секретно».
Само место рождения говорит о многом: олимпийский Мишка появился на свет в паре километров от стадиона «Лужники», тоже в Хамовниках — на опытном заводе НИИ резиновой промышленности (НИИРП). Сейчас на этом месте целый квартал элитного жилья, а в конце 1970‑х вся территория была обнесена глухим забором: секретные лаборатории прятались глубоко под землей, на несколько этажей вниз. Предприятие занималось разработкой специальных прорезиненных тканей, герметиков и резиновых уплотнителей для космических аппаратов, подводных лодок. Параллельно НИИРП приходилось решать и нетривиальные, порой деликатные задачи, вроде создания защитной оболочки для мумифицированных вождей — В.И. Ленина, Хо Ши Мина.
Поэтому в лаборатории, которая занималась средствами спасения (надувными трапами и плотами), не так уж и удивились, когда начальство поручило создать к Олимпиаде летающего Мишку: опыт конструирования объектов необычной формы за десятилетия накопили немалый. И все равно «роды» вышли тяжелые.
— Ох мы с ним и намучились! Особенно передние лапы никак не получались, хоть тресни. Тут ведь «неладно скроен, да крепко сшит» не годится: нужно было добиться абсолютной надежности, но так, чтобы Мишка наш выглядел добродушным симпатягой, а не куском раскрашенной и надутой резины,— объясняет «Огоньку» Светлана Незеленова. В НИИРП она пришла еще студенткой в 1955 году и проработала там почти 38 лет в лаборатории № 2. Сегодня на заслуженном отдыхе, но этот особый проект помнит досконально.
— Взялись за дело с энтузиазмом: самим интересно было соорудить Мишку ростом в 8 метров,— продолжает Светлана Ивановна.— Нам сказали: хотим объект типа неваляшки, но так, чтобы были и голова, и лапы, и брюшко, ну, чтобы получился красивым. А все, что нам предоставили,— это рисунок олимпийского талисмана. Дальше мы сами начали фантазировать, как это воплотить. Для этого купили шоколадного фигурного медведя — помните, были такие? И с него стали создавать рабочую модель. Спорили с Володей Бубыниным и Лидой Петренко до хрипоты, так переживали, прямо дым коромыслом!
У Светланы Незеленовой в домашнем серванте за стеклом фотография олимпийского Мишки в заводском цехе вместе с «родителями» — коллективом создателей. Светлана Ивановна берет в руки снимок и объясняет «Огоньку», кто за что отвечал. Вообще, задача их лаборатории была как у модельера-конструктора одежды — создать лекала будущего надувного Мишки, сами инженеры их называют развертками. Это и сегодня непростая задача — создать трехмерную модель, основываясь только на своих собственных представлениях о том, что в итоге должно получиться, а тогда, в 1970‑х, никаких компьютеров в помощь не было, чертили на кульмане на листах ватмана.
— Это чистая начерталка. Смотришь, как получается, начинаешь просчитывать, разворачиваешь. Развертки оказались очень сложные: попробуй‑ка, просчитай в голове все соединения. Да еще чтобы он махал лапами! С инженерной точки зрения все вроде грамотно, а эстетически — уродство выходит. Мы и в обеденный перерыв оставались, и после работы… Хотя не должны были: это было как общественное поручение — начальство так и говорило: Мишка Мишкой, но у нас главный заказчик — военные…
Когда чертежи были готовы, на опытном заводе НИИ (этажом ниже) начали вырезать и склеивать куски талисмана. Над выбором материала долго не думали — Мишку склеивали из той же самой двухслойной прорезиненной ткани, которая отлично зарекомендовала себя на производстве спасательной техники. А для соединения деталей шел секретный клей марки 4508 с лейконатом — про него в институте ходили легенды, что, мол, клеит все и навсегда.
Склейку Мишки доверили самым опытным — тем, кто давно мог бы уйти на пенсию (производство было вредным, год считали за полтора), но начальство не отпускало, уговаривая поработать над еще одним очень важным для страны изделием. Они и клеили Мишку. Чтобы не рисковать, потренироваться решили на двухметровой модели, которую окрестили медвежонком. Острословы в курилках посмеивались: не НИИ, мол, а «медвежий угол». Но когда появилась первая модель чуть выше человеческого роста, ахнули: до чего ж симпатичный экземпляр! И ласковый, и молодцеватый.
— Вход в сектор, где изготавливали медведя, был по спецпропускам. Но со временем он стал настоящей достопримечательностью НИИ. Мы прямо плечи расправили от гордости за коллег,— говорит «Огоньку» сотрудник института Полина Чучунова.— Лапы, туловище, голова, уши — все кроилось и клеилось настолько профессионально, что тот первый маленький медвежонок еще много лет был у нас главной звездой на новогодних елках. Мы его ставили в актовом зале, и детки вокруг хороводы водили. Какой там Дед Мороз со Снегурочкой!
«Маленького» Мишку отправили на испытательный стенд, где по многу раз надували и сдували, проверяя на прочность швы. Высокая комиссия осталась довольна и распорядилась срочно приступать к работам над большим, восьмиметровым. До Олимпиады оставалось несколько месяцев, но начальство в НИИ было непреклонно: нового Мишку делать без отрыва от основной работы.
— Никто нас как бы не торопил, но все время твердили: «Вы должны помочь провести московскую Олимпиаду на достойном уровне». И мы старались,— говорит Светлана Незеленова.— А когда у нас все получилось, лавры достались другим. А нам ничего, никакой премии. Только грамоту с благодарностью от руководства НИИ. Как отнеслись? Да спокойно. По-другому были воспитаны...