Арест в мертвом переулке
«Огонек» публикует материалы первого уголовного дела писателя Юрия Домбровского. Точнее, еще не писателя — и «факультет ненужных вещей», и «хранитель древности», ставшие классикой литературы XX века и приговором ему же, только будут написаны. Сейчас же перед следователем 23-летний студент, ставший жертвой доносчика
Более 20 лет Юрий Домбровский провел в тюрьмах, лагерях и ссылках, отбывал сроки на Колыме и в Сибири. Его арестовывали четырежды, впервые еще 23-летним студентом. А роман «Факультет ненужных вещей» о 1937-м станет таким же свидетельством о времени, что и произведения Солженицына и Шаламова. В этом году исполнилось 40 лет со дня смерти писателя, однако до сих пор его биография остается малоизученной. Например, существовали совершенно разные версии его первого ареста. Одна история выглядит, словно байка, анекдот.
Это был 1932 год. Однажды Домбровский с друзьями гулял по праздничной, увешанной флагами Москве. Они проходили мимо дома девушки, изменившей их общему приятелю. На доме тоже развевался кумачовый стяг. Под веселые выкрики, дескать, не дело ему красоваться на доме проститутки, решили его сорвать. Как самый высокий и рукастый, полез Домбровский, вытащил из флагштока, и в этот момент его арестовали.
Вторая версия не столь авантюрная, кажется более правдоподобной. У Домбровского был знакомый, который проворовался. Случай обсуждали на профсоюзном собрании, на котором обычное уголовное обвинение стало быстро перерастать в политическое. Заметив это, Домбровский поднялся и сказал, что жулик он и есть жулик, а не враг народа, так зачем толкать человека в могилу? Человек был спасен, чуть ли не со слезами благодарил он спасителя, а спустя некоторое время за будущим писателем пришли. Каков же был его шок, когда оказалось, что на него настучал тот самый жулик, за которого он заступился.
Конечно, ответ можно было бы искать в романах Домбровского — в них немало эпизодов, относящихся как раз к первому аресту. Но сегодня мы располагаем материалами первого уголовного дела, которые публикуются впервые. В течение нескольких месяцев я посылал запросы во множество архивов — приходили ответы: ничего не знаем, ничего не храним, ничем не можем помочь, как вдруг конверт из ФСБ: «Сообщаем, что в Центральном архиве ФСБ России хранится архивное уголовное дело № Р-41171».
«К ослаблению советской власти»
За Домбровским пришли 20 сентября 1932 года — один чекист и с ним понятой. Ордер выписан тогда же, адрес задержания: Мертвый переулок, дом 14, квартира 5. И вот первое, что не подтвердилось в историях,— его арестовали по адресу, а не на месте преступления, как в эпизоде с флагом.
Мертвый переулок сегодня называется Пречистенским, это рядом с Арбатом, а дом № 14 известен как «Дом Гельриха» 1912 года постройки — ныне элитный особняк с подземным паркингом и пентхаусом. Но в 1932 году этот буржуазный монстр был просто коммуналкой. В квартире, где жил Домбровский, его семья занимала две комнаты: мать — учительница, отчим — профессор университета; родной отец — известный московский адвокат, умер в 1920 году.
На развороте дела № Р-41171 первые тюремные фото анфас и в профиль. За время репрессий Домбровский растеряет все зубы и будет потом смешить детей, сворачивая губы куриной гузкой, однако эти детские глаза, как у Юрия Деточкина в «Берегись автомобиля», не потускнеют и не озлобятся. И эти вихры на голове, не редея и не седея, черные, как вороново крыло, будут оставаться у него до самой смерти. Наконец, безвольный, скошенный подбородок, клином выдающийся прямой нос. Критик Валентин Непомнящий, создавая словесный портрет писателя в поздние годы, отметит гордую посадку головы и назовет его красивым и значительным, как состарившийся и трепанный в битвах орел.
Постановление об избрании меры пресечения и о предъявлении обвинения (знаки здесь и далее сохранены.— И.Д.):
«4 октября 1932 года.
Гор. Москва, 1932 года октября 3 дня. Я Уполномоченный СПО ОГПУ ВЕПРИНЦЕВ, рассмотрев следственный материал по делу № 235 и приняв во внимание, что гр. Домбровский Юрий Иосифович достаточно изобличается в том, что занимался агитацией, направленной к ослаблению Советской власти и совершал хулиганские поступки, отличающиеся исключительным цинизмом, постановил: