«Я кажусь одержимой? Так и есть!»
В этом году гранд-дама французского кино Фанни Ардан отметила свой 71-летний юбилей, а в нынешнем декабре в российский прокат выходит фильм «ДНК» с ее участием. «Огонек» поговорил с актрисой — о выборе между свободой и безопасностью, страхе перед будущим и страстью к ролям и воспоминаниям
В начале этого года Фанни Ардан успела — перед самым началом общемирового локдауна — получить престижную кинопремию «Сезар» в номинации «Лучшая актриса второго плана» за участие в фильме «Прекрасная эпоха» Николя Бедоса. В фильме «ДНК» Ардан также играет роль второго плана, но одну из ключевых. Это семейная драма о женщине, которая вынуждена считаться с мнением разнообразных родственников, чьи представления о мире подчас кардинально расходятся между собой.
— У вас непростая роль в новом фильме…
— Все верно. В «ДНК» я играю мать с расстройством личности. Моя героиня слишком импульсивна и эмоционально нестабильна, ей сложно выстраивать ровные отношения, потому что она постоянно колеблется между идеализацией и деградацией. У нее сложные отношения с близкими, например со своей дочерью. Та говорит ей: «Я терпеть не могу твой запах, но я люблю тебя». Это очень небанальное наблюдение. Потому что отношения людей, их любовь и ненависть часто основаны… на запахах. Есть запах сексуальности, а есть, например, запах родства. Но дочь не чувствует родства со своей матерью. И это предрешает ее судьбу. Она на самом деле стоит перед необычной дилеммой: какую страну выбрать в качестве родной?.. И она принимает это решение, основываясь на ДНК-тесте. На самом деле, конечно, это фильм о поиске себя, о том, кто мы есть и кем пытаемся стать.
— Фильм уже раскритиковали во Франции. Не всем этот способ выбирать родину пришелся по душе.
— Да, причем это было довольно неожиданно. Например, религиозная сцена похорон дедушки героини в мечети в сопровождении песни Селин Дион (Talk to my father) должна, по замыслу, вызывать смех, но вызвала лишь критику и непонимание со стороны некоторых кругов Франции. Ни показом этих похорон, ни тем фактом, что героиня фильма выбирает в итоге алжирское гражданство, никто не собирался атаковать Францию. Но общие настроения на данный момент таковы, что паранойя берет верх… Впрочем, в этом фильме все было возможно. Дело в том, что у Майвенн (Майвенн Ле Беско, режиссер фильма «ДНК».— «О») вообще такая манера — почти документальная, я бы сказала. Она пытается создать естественную обстановку на площадке, чтобы актеры не чувствовали разницы между беседами, которые они ведут вне съемочной площадки, и диалогами, которые они произносят после команды «Мотор!». В этом особенность ее режиссерского стиля. Она считает, что между реальностью и кино не должно быть разрыва.
— В последнее время вы чаще стали играть второстепенных персонажей. Это, вероятно, обидно? Хотя даже за одну из таких ролей вам вручили недавно престижную кинопремию.
— Чем старше становишься, тем меньше достается больших ролей. Но я не жалуюсь. Есть две вещи, на которые нет смысла жаловаться,— это старение и уплата налогов.
— Зато можно сказать, что по сравнению, например, с американской киноиндустрией французская все же ценит своих опытных актрис.
— Думаю, это связано с французским менталитетом. Посмотрите хотя бы на французскую литературу: многие из величайших французских писателей, например Бальзак или Мопассан, помещали женщин в центр своих произведений. То же самое можно сказать и о режиссерах-французах. Хотя наши фильмы по-прежнему чаще создаются мужчинами, они почти всегда повествуют о женщинах. Не знаю почему, но как только мне исполнилось 30 лет, ваши коллеги стали спрашивать меня, не боюсь ли я старости. Может быть, это случилось из-за фильма, в котором у меня был юный любовник… Как ответить на такой вопрос? Вначале я говорила: «Боюсь не более, чем вы, месье или мадам». Но разговоры заставили меня задуматься. Стареть жестоко, но это неизбежно. Какой смысл бояться неизбежного?.. Это все равно, что бояться смерти. Нельзя поддаваться такому страху. Мне всегда вспоминается «Анна Каренина», особенно тот фрагмент, где Вронский, ради которого Анна все бросила и который разлюбил ее, узнает о ее смерти. Он сидит в поезде. У него в этот момент так сильно болит зуб, что он ни о чем другом не может думать. В этом наблюдении Толстого вся прагматика жизни. При этом я не могу сказать, что скучаю по молодости или по старым временам. Правда, мне нравится оглядываться назад, потому что в жизни мне мало что так дорого, как воспоминания. Они делают мою сегодняшнюю жизнь богаче. Я с такой же благодарностью вспоминаю самые тяжелые периоды своей жизни, как и самые счастливые. Мне нравится «здесь и сейчас» так же сильно,