NFT, портрет собаки и береза с мантрами: что покупают молодые коллекционеры
В 2022 году покупатели моложе сорока лет в Азии, США и Европе стали одной из важнейших движущих сил аукционного рынка. Forbes Life поговорил с российскими молодыми коллекционерами современного искусства о том, что за работы они покупают сейчас и зачем.
Весной 2022 года Forbes Life задал галеристам-участникам Ассоциации галерей (AGA) вопросы о том, как будет существовать арт-рынок в России в изменившихся условиях, кто будет коллекционировать современное искусство. Дмитрий Ханкин, сооснователь галереи «Триумф», тогда ответил, что придется «вновь учить людей покупать хорошее искусство — возможно, новых людей».
Пока за стеной культурной изоляции российский арт-рынок борется за выживание, «новые люди» моложе сорока лет в Азии, США и Европе в 2022 году стали одной из важнейших движущих сил аукционного рынка. Этот тренд Artprice определил как «Ультра-современное искусство» (U-C art): молодые активно покупают молодых. Основные продажи идут на аукционах Нью-Йорка, Лондона и Гонконга. Например, среди покупателей Sotheby's в Гонконге больше 40% — поколения Y и Z.
Forbes Life поговорил с российскими молодыми коллекционерами о том, как они начали покупать первые работы, что мотивирует их вкладывать деньги в современных художников и как они распоряжаются своими коллекциями.
Полина Бондарева, основатель школы Masters
По первому образованию я юрист, а в классическое искусство пришла из современного. За 15 лет с помощью моей подруги, галериста Марины Гисич, я не только узнала мир международных ярмарок, биеннале и современных художников, но и сформировала внушительную коллекцию.
Первые работы я покупала в галерее Марины и в галереях Питера. А с переездом в Москву стала активно коллекционировать не только питерских художников, но и Евгения Антуфьева, Тимофея Радю, Данини. В Masters я тоже стараюсь показывать то искусство, которое сейчас представляют главные галереи России.
Сначала я ориентировалась в основном на мнение своих проводников-галеристов, на ярмарки современного искусства, выбирала работы с провенансом. Теперь мне интереснее искать самой и открывать новые имена, начиная с классической живописи. Я стала больше интересоваться инсталляциями, видео-объектами. Недавно купила металлические плиты с признаниями в любви Лизы Бобковой и пиксельные пластификации Вани Тузова на тему Бородинского сражения на всю стену.
Еще купила березу с мантрами высотой под два метра Федора Хиросигэ, которая сейчас занимает почетное место в нашей гостиной в Москве. Но это не мешает мне собирать и вполне традиционное искусство. Обожаю работы Кирилла Челушкина, Григория Майофиса, Виталия Пушницкого и Леры Набиру. Наша московская квартира теперь пополняется быстрее, чем петербургская, и все сегодня меня больше привлекает медиаискусство, когда есть возможность хранить файлы на компьютере, — неоспоримое преимущество перед классикой. Хотя мне хотелось владеть произведениями таких авторов, как Пепперштейн и Кабаков.
Одна из моих удач как коллекционера — продажа картины Григория Майофиса на 40-50% дороже, чем я приобретала ее. Также считаю огромной удачей покупку большой вышивки Евгения Антуфьева, сейчас цены на его работы такого размера возросли вдвое.
Из забавных эпизодов помню, как на одной из первых ярмарок Cosmoscow увидела пластификацию работы Тимы Ради «Эй ты, люби меня», а когда переехала в Москву, случайно нашла его последнюю работу в галерее «Тираж». Теперь эта работа символизирует для меня переезд в Москву и воспринимается как памятный трофей.
Михаэль Джерлис, основатель компании EMCD Tech
Я собираю NFT-объекты, потому мир в принципе переходит в цифровой режим, а они позволяют организовать работу в нем. Уже есть 2D и 3D-работы, и NFT не требует большого пространства для размещения коллекции, в отличие от материальных произведений искусства. Например, для фрески Misha Libertee нужно искать место в доме. Мне ее разместить негде, потому что я, как приверженец sharing-экономики, не покупаю квартиру, а живу в небольшой съемной.
Моей первой NFT-покупкой была работа Аристарха Чернышева «Последний апдейт» на стыке реального и онлайн-объекта — помимо NFT, есть еще и реальный предмет, который можно потрогать руками. Он находится у меня дома в Москве. А первая работа только в онлайн-виде — «Манифест каллиграфутуризма №11» Покраса Лампаса. Но, помимо NFT, у меня есть и другие figital-истории. Например, я коллекционирую digital clothing, потому что ее нигде не найти и она создана уникальными дизайнерами или кастомами.