Ныряющий «воробей»
Довольно часто, освободившись от давления шумящего города и погрузившись в гармонию природных звуков, я получаю прекрасную возможность поразмышлять об окружающем мире. Привычно устроившись в укрытии-скрадке (подробно о скрадках — см. в «Науке и жизни» №№ 3—4, 2021 г.) и, как всегда, обеспечив моим фотомоделям достаточную безопасность путём создания комфортного расстояния до них, я расслабляюсь и впускаю в сознание интересные мысли. Например, о том, откуда появляются и каким образом доходят до нас названия животных. Речь не о вполне очевидных именах, связанных, прежде всего, с повадками или со сходством с конкретными предметами: орлан-белохвост, мухоловка, серпоклюв и так далее. Вопрос о названиях неожиданных, ставящих подчас в тупик.
Ещё в детстве, открывая для себя окно в природу посредством чудесных произведений Виталия Бианки, я познакомился на страницах его рассказа «Сумасшедшая птица» с весьма необычной птахой — оляпкой. Необычность в том, что часть жизни это премилое создание проводит… под водой.
Вспоминается и детский стишок:
Играли птицы в ляпки, вдруг чижик крикнул: «Стой!
Не можем мы оляпку заляпать под водой.
Наверное, ошибка считать её своей.
Наверно, это рыбка, пусть рыбы дружат с ней».
Играли рыбы в ляпки, взмутили всю реку.
Вдруг смотрят — нет оляпки, она на берегу.
«Наверное, ошибка считать её своей —
То птица, а не рыбка, пусть птицы дружат с ней».
Ворона и синица, щегол и дубонос —
«Ты рыба или птица?» — ей задали вопрос.
И гордо шаркнув лапкой, прищурив бойкий глаз,
Ответила оляпка: «Я — птица-водолаз!»
Е. В. Фейерабенд.
Действительно, водолаз. И его ещё очень часто называют водяным дроздом, или водяным воробьём, потому что это — единственная птица из певчих воробьинообразных, способная нырять и продолжительное время находиться под водой в поисках корма. Круглый год живут водяные воробьи на берегах быстротекущих рек и речек с облесёнными берегами. Если в крутые зимы всё же водоёмы замерзают, то птички перемещаются южнее, туда, где хотя бы есть открытые полыньи.
Ну, с воробьём, понятно, а почему оляпка? Чтобы выяснить это, я обратился к исследованиям авторитетных специалистов-этимологов: В. И. Даля, М. Фасмера и И. Г. Лебедева. И мне захотелось познакомиться с оляпками поближе, чтобы проверить теории в полевых наблюдениях.
…Оляпки — серо-бурые птички с белым фартучком на груди — очень часто попадались мне в разных поездках. Они мелькали поперёк речных стремнин, у замёрзших берегов с маленькими проталинами или сидели на перекатных камушках горных речек, подрагивая коротким хвостиком. Даже на незапланированных остановках на ночлег, вблизи быстрых речек, перекрывавший грохот воды писк оляпок напоминал мне об их близком соседстве. Но только ради них побыть в каких-то таких местах случая не возникало. И вот однажды, специально подгадав период, когда оляпки заняты самым важным делом своей жизни — выращиванием птенцов, я отправился на их поиски.
Надо сказать, что на гнездовании этих ныряльщиков можно довольно часто встретить в Сибири, на Кавказе и Урале, в Карелии и на северах. Мне же хотелось забраться в такую глушь, чтобы нас никто не беспокоил, и я выбрал Кольский полуостров. Представлялось, что огромное количество быстрых рек с каменистым дном и чистейшей прозрачной водой окажутся естественным биотопом в этом северном регионе и поиски оляпок не станут большой проблемой. Нужно только до них добраться.
…Мой автомобиль уже давно распрощался с хорошим асфальтом, и теперь сырая грунтовка негостеприимно приветствовала торчащими валунами и заполненными водой ямами неизвестной глубины. Каменюки, как правило, ледникового происхождения, ежегодно проявляются всё в новых и новых местах, вымораживаясь почвой на поверхность и затрудняя проезд. Крутые подъёмы и такие же, захватывающие дух спуски, узкий серпантин дороги и снежные перемёты на перевалах, сужающие и без того экстремальный проезд, добавляют адреналина. Но всё это пустяки по сравнению с тем, когда проезд заканчивается совсем. На пути — быстрая река, через которую лет сорок назад был переброшен добротный деревянный мост. За это время он, конечно, обветшал, но в последний раз я проехал по нему очень уверенно. Сейчас же… моста не оказалось. Остатки опор на обоих берегах зловеще чернели угольными костылями, меж которыми зияла пустота и вился голубоватый дымок недавнего пожара. Что там произошло, бог знает, однако надо было принимать решение. Цель — знакомый водопад, где должны быть оляпки, — была уже недалеко, и разворачиваться для поиска новой локации очень не хотелось. Отправляясь в особо трудные путешествия, я обычно беру с собой собственноручно изготовленные траки для преодоления речных бродов (траки — сваренные металлические решётки для проезда по ним колёсами авто). Но тут я не первым оказался перед выбором маршрута объезда — неподалёку от моста вездеходы уже обозначили рискованный брод.