Золотодобытчики
23 июля эстафета олимпийского огня завершится в Токио, где с опозданием на год начнутся XXXII летние Олимпийские игры. Эта статья — тоже своего рода эстафета. В ней чемпионы прошлых Олимпиад передают свой огонь атлетам, отправляющимся на Игры этого года.
Спортивная гимнастика
Алексей Немов: “Прекрасно помню себя на месте Никиты, когда в 2000 году у меня тоже была вторая Олимпиада в карьере. Моя супруга тогда лежала в роддоме, а мне пришлось улететь на сборы в Аделаиду. Я понимал, что она под присмотром врачей, но все равно очень волновался. Даже спать не мог. Тогда Галина посоветовалась со своим акушером-гинекологом, и они решили: надо рожать, а то сорвем Олимпиаду, и действительно родили Лешку чуть раньше. Мне передали лист бумаги, на котором обвели его ладошку, и я положил его в свою сумку с формой. Эта ручка оказалась “рукой Мидаса” — принесла мне шесть медалей”.
Никита Нагорный: “Я тоже не смогу взять жену с собой на Олимпиаду. Даша сама гимнастка, и на Олимпиаде в Рио мы были вместе, но сейчас она закончила карьеру, а из-за пандемии в Токио болельщиков из других стран не пустят. Даже я сам имею право находиться там, только пока идут мои соревнования. Ни прилететь раньше, ни улететь позже нельзя. Это обидно, потому что Олимпиада — событие всей жизни, и хочется прочувствовать ее, насладиться атмосферой, а в этот раз не получится. Но, кстати, на свои первые — тогда еще юношеские — Игры я вообще ехал один, без команды, со мной был только тренер. Я тогда очень переживал. Переживал я и после карантина, когда столкнулся с незнакомыми до этого ощущениями. Из-за долгого перерыва я просто не знал, чего от себя ожидать на соревнованиях. Что будет после того, как я подниму руку и выйду на помост? Впервые чувствовал такую неизвестность”.
Алексей Немов: “В наше время тоже были свои трудности. Когда распался Советский Союз, мы вообще не понимали, что происходит со страной. Все трудности преодолеваются через работу — усердием и терпением. Надо на своем деле сфокусироваться, и очень важно научиться выкладываться именно в тот момент, когда это нужно, чтобы не перегореть раньше времени. А то иногда мандраж бывает такой, что перебивает всю подготовку. Когда я выходил на помост, я говорил себе: “Так, Леха, как на тренировке — делаем от начала до конца”. То есть моделировал ситуацию и старался абстрагироваться от всего, кроме своей программы. А еще перед сном старался себя успокаивать — не думать о комбинациях, хотя они так настырно лезли в голову! Ложишься, закрываешь глаза — и тут же мысленно начинаешь делать упражнения на коне...”
Никита Нагорный: “Да, я перед сном могу раз по десять мысленно делать свои комбинации. И самое отвратительное, когда ты начинаешь сбиваться и нервничать: если в воображении не можешь выполнить программу, как же ты ее в жизни сделаешь? Мама мне, помню, советовала думать о другом: представлять себя на пьедестале, чтобы успокоиться и настроиться на победу. Вообще, всё в голове. Почему, например, я смог вставить в свою программу новый для всей гимнастики элемент (тройное сальто назад согнувшись, носящее теперь имя Никиты и считающееся самым сложным не только в вольных упражнениях, а вообще в спортивной гимнастике)? Нужна была уверенность. Если есть хоть малейшее сомнение, делать его нельзя — элемент очень опасный. Я начал выполнять его на карантине — сначала на батуте, потом на батутной дорожке — и понял, что это возможно. А теперь эта уверенность распространится по всем спортсменам: когда люди видят, что кто-то делает новый элемент, психологический ступор перед ним проходит. Становится понятно, что это возможно”.