Рассказы четырех молодых писательниц

СНОБКультура

«Ковен дур». Новые романы и рассказы участниц литературного стендапа

39cdf9c039361cbf077964d1f05d0d44131fe7c87fcc8f9c4f72ddce05ba8016.jpg
Фото: Jr Korpa/Unsplash

Каждую неделю Илья Данишевский отбирает для «Сноба» самое интересное из актуальной литературы. Сегодня мы публикуем тексты участников объединения «Ковен дур». Почему одни книги сразу после выхода номинируют на премии, а другие остаются невидимками? Как на это влияет жанр? И может ли стать «большой литературой» книга, написанная для подростков? Задавшись целью понять, как строятся и функционируют литературные процессы, четыре молодые писательницы: Марина Козинаки, Саша Степанова, Евгения Спащенко и Ольга Птицева — собрались и придумали подкаст «Ковен дур», в котором с позиции незнания вместе с гостями начали разбираться в самых разных «книжных» вопросах. Это привело к новым экспериментам с собственными текстами, и теперь это книги на стыке жанров: реализма и сюра, современной прозы и сказки, городских легенд и бытописания.

Саша Степанова: Патина. Фрагмент романа

…Запах крема вызывал картину из детства, проведенного в доме-коммуне: мама сидела перед зеркалом с щеткой в руках и расчесывала волосы. Волосы были длинные и легкие, как паутинка. Они путались, мама страдальчески морщилась, а маленький Роберт боялся шевельнуться — он знал, что если замечание прозвучит трижды, то он будет выставлен за дверь. Он мешал, даже если просто сидел в той же комнате, но слишком часто шмыгал носом, или скрипел карандашом, или громко дышал, и тогда его брали за руку, стаскивали со стула и выпроваживали вон. Оказавшись в длинном общем коридоре, он чаще всего бесцельно бродил по этажам и глазел на черные (квартиры верхнего яруса) и белые (квартиры нижнего) двери, напоминавшие то ли толстые клавиши, то ли выбитые зубы, а иногда шел смотреть вечно запертую дверь, за которой прямо в новогоднюю ночь, но давно, еще до Робертова рождения, отравилась реланиумом Ольга Бган, актриса травести, «маленький принц» театра Станиславского. Если же удавалось отсидеться в уголке до того, как щетка откладывалась в сторону, то можно было бесшумно подползти к ночному столику и, спрятавшись за его резной ножкой, блаженно вдыхать жирный кремовый дух и смотреть, как мамины пальцы гладят мамино лицо, а мамины глаза смотрят в отражение маминых глаз с той же пустотой, с какой глядели они из темного партера на ярко освещенную сцену — Роберт не единожды это видел. Потом она била тарелки: одну за другой, не меняясь в лице, швыряла их о дубовый паркет до тех пор, пока соседи не начинали с руганью выламывать дверь — к тому времени, как они врывались в комнату и скручивали маму, которая до последнего продолжала расправляться с посудой, Роберт надежно прятался за шторой на втором этаже их жилой ячейки типа «F», и санитары его не замечали.

В один из дней она не стала бить тарелки, хотя несколько еще оставалось, а подошла к сидевшему на полу сыну, погладила его сизую от паутины и пыли макушку, сказала «не ходи за мной», поднялась на крышу и повесилась на балке уже тогда замшелого солярия, где советские трудящиеся должны были принимать солнечные ванны и любоваться видом.

Должна была быть причина, думал он сейчас, должна была быть причина — в том ли дне или предыдущих, в людях, фамилий которых он не знал и не пытался узнать: тетушка называла их бандерлогами и говорила, что именно они «задвинули» маму и не давали ей ролей. В детстве ему становилось за маму обидно — он представлял, что какие-то люди берут ее, неподвижную и безжизненную, точно такую же, какой она стала, когда подвесила себя за шею к балке солярия, и задвигают, будто предмет, в темную нишу в стене, но пахнущая кремом мама продолжает улыбаться даже оттуда, и только Роберту видно, что на самом деле она плачет.

Он вырос, а обида никуда не делась — просто свернулась в клубок и стала внутри него, большого, не так заметна.

Он вдруг почувствовал нестерпимое желание оказаться в студии, закрыть дверь, задернуть шторы — я здесь, я вернулся, я больше никуда не уйду — и остаться там до утра, но нужно было потерпеть до выставки и приготовить все к появлению Марты, хотя бы побелить стены, отмыть полы и стекла, вытереть пыль, чтобы не отпугнуть ее от нового гнезда непрезентабельным фасадом. Мысль о гнезде породила улыбку — Марта ждала ребенка. Его ребенка. Роберт представил себе их ячейку: одна комната на первом этаже и одна на втором, солнечный свет, тени на стенах, и объятия ветхого дома, словно великан держит гниющими лапами крошечное полупрозрачное яйцо — так будет, так будет, так будет — и заторопился к метро, обогретый не то выпитым, не то мыслями о грядущем; он был счастлив с ней, как не бывал еще ни с одной женщиной; ему хотелось, чтобы оставшееся до выставки время длилось не дольше взмаха ее ресниц, но так не бывает. Так не бывает.

Он вернулся к жене: в темноте отпер дверь своим ключом, скинул ботинки, подцепив сначала правый, а затем левый, нашарил ногами тапочки и почти сразу наподдал чему-то невидимому, прислоненному к стене — предмет грохотнул металлически и стеклянно, Роберт отыскал его ощупью и, прижав к груди, притащил в кухню, где можно было уютно засветить четыре лампы под кухонными шкафами и разглядеть то, что оказалось в руках — он уже видел, он знал, он догадался почти сразу, и от этой догадки его кинуло из жара в озноб: Лилия была здесь, и она принесла сюда его портрет — зачем? Фотография была сделана задолго до того, как он бросил Лилию ради ее подруги, ладной кареглазой подруги с чуть вздернутым носом, строгими глазами и родинкой на шее. Он помнил: вино горчило, они с Лилией нашли старые кассеты и вручную распутывали пленки, ее губы горчили, снаружи сгущались тучи, можно было курить прямо в студии, но куда интересней было сгонять на крышу и вернуться с ветром в волосах, табак горчил, она встала на колени, чтобы он вошел в нее сзади, дождь опустился мгновенно, у нее был пленочный «Зенит», он надел ее чулки и юбку, молния не сошлась, он сидел и боялся раздвинуть колени, она щекотала его, чтобы растормошить, он боялся ее, боялся себя… Измученный капрон свисал двумя невесомыми лентами. Он набросил их ей на шею. Он тогда еще не знал, что это надолго.

Спустя столько лет все это не имело никакого смысла, и все же она принесла его портрет жене и оставила его в прихожей, прислонив к стенке — зачем?

Наверняка рассказала про Марту, хоть и пообещала молчать — тем временем он курил и вспоминал все, что ему известно о супрематизме, — рассказала, хоть и знала о нестабильном психическом состоянии жены, а может, именно поэтому, — на белоснежном листе бумаги начали появляться очертания его студии, жилой ячейки типа «F» в доме Наркомфина — рассказала…

Завтра же он наймет грузчиков, чтобы вывезли оттуда весь хлам. Стены будут белоснежны, лестничный пролет разобьет натрое фреску в духе Кандинского — Роберт так давно не рисовал, что сейчас у него зудели руки. По стенам и потолку наперегонки устремились черные линии разной длины и протяженности, в окна било солнце, красные и оранжевые кресла столпились вокруг пластикового куба-столика, весь второй этаж заняла кровать, и Роберт мгновенно вспомнил, у кого из знакомых дизайнеров можно было разжиться подходящей. Изысканная фаянсовая пиала от Villeroy&Boch воспарила в лучах подсветки с изменяемой яркостью, не касаясь пола, а над нею засияло мозаичное панно с «Черным крестом на красном овале»; ставить душевую кабину Роберт не хотел категорически, но любая ванна съела бы львиную долю габаритов и без того мизерного санузла — здесь нужно было нечто крошечное, совершенно уникальное, такое же, как его девочка, и на память отчего-то пришла обстановка в доме Сальвадора Дали в Порт-Льигат, где всё, включая размер унитаза, дверные проемы, высоту ступеней и потолков, было приспособлено под невысокий рост возлюбленной художника Галы, а с крыши глядели на морской залив белоснежные женские головы с затылками, похожими на глянцевые яйца, — а может, это и были яйца, Роберт в точности уже не помнил.

Он рисовал, решительно ни о чем не забывая, и когда в изножье кровати возник крошечный купол колыбели, ему осталось только отложить карандаш, опустить голову и медленно, с наслаждением дышать.

8ef6a0a95b9516b412517576c78a7b09f4d668871294619e4884d3d7e86162de.jpg
Фото: Jr Korpa/Unsplash

Марина Козинаки. Наша Рыбка. Фрагмент повести

В семь утра зазвонил будильник, который я забыл отключить еще со времен учебы. Я подскочил, совершенно не понимая, что это за звук, откуда он идет и почему от него у меня такая резкая головная боль. За окном было темно. В комнате — тоже, и только оранжевый свет уличного фонаря чуть подсвечивал непривычно узкий и пустой подоконник. Я не узнавал очертания комнаты.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Что говорят о нас отношения с деньгами Что говорят о нас отношения с деньгами

По тому, как человек относится к деньгам, можно определить его образ мышления

Psychologies
Как правильно пить мартини: 9 изысканных способов употребления вермутов Как правильно пить мартини: 9 изысканных способов употребления вермутов

Один из любимых напитков Джеймса Бонда и не только

Playboy
«Слон» на трансзвуке «Слон» на трансзвуке

Грузовая авиация работала, спасая мировую экономику

Популярная механика
Тест и обзор Nokia 3.2: бюджетный смартфон с мощным аккумулятором Тест и обзор Nokia 3.2: бюджетный смартфон с мощным аккумулятором

Nokia 3.2: некоторые особенности оснащения и минусы смартфона

CHIP
Неон-киллер Неон-киллер

Евгения Крегжде поразила нас в самое сердце

Maxim
«Я не люблю издеваться над собой»: Наталья Рудова высказалась о телешоу «Я не люблю издеваться над собой»: Наталья Рудова высказалась о телешоу

Звезда комедий и сериалов впервые стала ведущей реалити-шоу

Cosmopolitan
Последний суд. Кто будет решать судьбу российского спорта Последний суд. Кто будет решать судьбу российского спорта

Об организации, от которой зависят олимпийские перспективы российских атлетов

Forbes
Дольше века: Дуглас, Рокфеллер, Моисеев и другие, отметившие 100-летний юбилей Дольше века: Дуглас, Рокфеллер, Моисеев и другие, отметившие 100-летний юбилей

Вспоминаем, каким знаменитостям удалось отметить 100-летний юбилей

Cosmopolitan
Любопытство, риск и $3 млн: что значит быть богатым человеком в России сейчас Любопытство, риск и $3 млн: что значит быть богатым человеком в России сейчас

Главное — извлечь из богатства максимальную пользу для себя и своей семьи

Forbes
Российский истребитель 5-го поколения: лучший в мире? Российский истребитель 5-го поколения: лучший в мире?

В чем особенности истребителя 5-го поколения по сравнению с другими машинами?

Популярная механика
Привычка есть быстро Привычка есть быстро

Почему же быстро есть – вредно, и как поменять эту привычку

Здоровье
Сели на шею Сели на шею

Аккуратный отложной воротничок — ваш билет в счастливое детство

Vogue
Почему российские футболисты почти не играют в Европе Почему российские футболисты почти не играют в Европе

Пытаемся ответить на главный философский вопрос нашего футбола

GQ
Москвич – худи, новгородец – винтаж: что заказывают на AliExpress жители России Москвич – худи, новгородец – винтаж: что заказывают на AliExpress жители России

AliExpress изучил, какие предметы жители России заказывали чаще всего

Cosmopolitan
20 песен, которые чаще всего звучат в кинофильмах 20 песен, которые чаще всего звучат в кинофильмах

Список песен, которые ты точно слышал в кинофильмах

Maxim
Зачем России мирить ливийцев Зачем России мирить ливийцев

Нефть, газ и борьба европейских элит похоронили режим Каддафи

Эксперт
Водителей испугали репрессией: что на самом деле будет со штрафами Водителей испугали репрессией: что на самом деле будет со штрафами

Новые штрафы для автомобилистов в Госдуме назвали коммерческими

РБК
Короли криптобиржи: как получить доходность 143% на сделках с цифровыми валютами, сомневаясь во всем Короли криптобиржи: как получить доходность 143% на сделках с цифровыми валютами, сомневаясь во всем

Как IT-предприниматели увлеклись блокчейн-технологиями и заработали $100 млн

Forbes
Автомат без единого гвоздя Автомат без единого гвоздя

Чего не хватает фильму «Калашников»?

Огонёк
Пьер Андре: «Важно не остановить старение, а научиться стареть красиво» Пьер Андре: «Важно не остановить старение, а научиться стареть красиво»

Эксперт в сфере красоты о том, какие средства способны сделать нас моложе

Здоровье
Сад художника Сад художника

Мы решили найти место, словно сошедшее с картин импрессиониста Клода Моне

Лиза
Советы топ-менеджеру: как не утопить бизнес в эпоху постправды Советы топ-менеджеру: как не утопить бизнес в эпоху постправды

Информационные потоки могут разрушить репутацию любой компании

Forbes
Смерть сына, секс-скандал и самолеты: захватывающая биография Джона Траволты Смерть сына, секс-скандал и самолеты: захватывающая биография Джона Траволты

По биографии Джона Траволты можно снять необычное кино

Cosmopolitan
Низы могут Низы могут

Впервые «Оскар» получил фильм, не имеющий к Америке никакого отношения

Огонёк
«‎Мир перестал быть человекомерным». Татьяна Черниговская о проблемах развития искусственного интеллекта «‎Мир перестал быть человекомерным». Татьяна Черниговская о проблемах развития искусственного интеллекта

Психолингвист о том, в каком мире мы оказались из-за цифровых технологий

СНОБ
5 книг про ВИЧ и СПИД: самая важная информация 5 книг про ВИЧ и СПИД: самая важная информация

Подборку 5 книг, в которых вы найдете ответы на все вопросы о ВИЧ

Популярная механика
Типичный Козерог: самая вредная привычка каждого знака зодиака Типичный Козерог: самая вредная привычка каждого знака зодиака

Предлагаем перестать винить себя во всех смертных грехах и начать винить звезды

Cosmopolitan
Вопросы из зала Вопросы из зала

Они спрашивают — Loboda отвечает

Glamour
Одиночки не одиноки Одиночки не одиноки

Нам часто кажется, что те, у кого нет семьи, страдают от одиночества

Psychologies
Последний рубеж: что делать женщине-CEO, когда она достигла вершины карьеры Последний рубеж: что делать женщине-CEO, когда она достигла вершины карьеры

Дальнейшая карьера – болезненный вопрос для женщин-генеральных директоров

Forbes
Открыть в приложении