Таких черных туч над Фальком не сгущалось даже после возвращения из Парижа

Караван историйКультура

Роберт Фальк. Случайная встреча

Время для любви было самым неподходящим: таких черных туч над Фальком не сгущалось даже после «несвоевременного» возвращения из Парижа.

Антонина Варьяш

Ранней весной 1939 года к краснокирпичному особняку Перцовой, выходящему торцом на набережную Москвы-реки, а фасадом — на Соймоновский проезд, подошли высокий пожилой мужчина в добротном пальто и худенькая молодая женщина с прямой темной челкой.

Войдя в резные двери подъезда, они поднялись на лифте на четвертый этаж, потом, пройдя длинным темным коридором, вскарабкались по узенькой винтовой лестнице под самую крышу. Мужчина, достав из кармана ключ, открыл дверь с номером пятьдесят семь.

Глядя снаружи на нарядный дом, изукрашенный майоликовыми панно, резьбой и мифическими чудищами, трудно было предположить, что где-то в его недрах может скрываться столь аскетичное жилище. В просторном помещении было тихо и сумеречно. Под невысоким потолком серели два окна. В том, что поменьше, как в раме виднелась колокольня Ивана Великого и башни Кремля с рубиновыми звездами на шпилях. Другое окно выходило на серую громаду здания на противоположном берегу. Из окон сильно сквозило.

«Ну что ж, Геля, проходите», — улыбнувшись, сказал мужчина. И женщина шагнула через порог.

Знакомство их было недавним и случилось всего несколько недель назад, когда он зашел посмотреть выставку детского рисунка в Центральном доме художественного воспитания детей, где она работала.

«Иностранец, — подумала Ангелина Щекин-Кротова, едва заметив в выставочном зале мужчину лет пятидесяти в круглых очках и элегантном, явно заграничном костюме. — А этот молодой, что рядом, видимо переводчик. Думает, наверное, что у нас тут никто иностранных языков не знает. Ну что ж...» Выпускница иняза и в недавнем прошлом переводчица «Интуриста» решительно направилась к посетителям, приветствуя их по-немецки. Переводчик вежливо улыбнулся, а высокий иностранец живо подхватил разговор, принялся рассматривать рисунки, расспрашивать о юных авторах и их наставниках.

— Все педагоги, ведущие у нас занятия, и сами прекрасные художники, выпускники ВХУТЕМАСа, многие учились у Роберта Фалька... — значительно произнесла Геля.

Иностранец в ответ как-то особенно оживленно закивал, будто речь шла о его знакомом. «Наверное, видел картины Фалька за границей», — подумала она. Знала от сослуживиц, что учились во ВХУТЕМАСе: их бывший педагог еще в конце двадцатых уехал в Париж.. . Как думали многие — навсегда, но в самом начале 1938 года он вдруг вернулся. При упоминании о неожиданном возвращении художника в глазах Гелиных собеседниц неизменно светился вопрос, произносить который вслух, впрочем, никто не решался... «Ему ведь даже ночевать теперь негде...» — пожала как-то плечами одна. Сейчас предаваться размышлениям о Фальке и его жизненных обстоятельствах Геле было недосуг: иностранец хотел смотреть все новые и новые рисунки.

— А вот эти дети занимаются заочно, консультации получают по почте. Многие живут в деревнях, с трудом достают бумагу и краски, но работают очень упорно, — гордо сказала она, подавая гостю очередную папку.

— И кто же консультирует их? Тоже какая-нибудь ученица Фалька?

Геля замялась, но иностранец не отставал... «Вот ведь дался ему этот Фальк со своими ученицами», — подумала она. Слегка покраснев, наконец выдавила:

— Нет, она не ученица... Вообще не художник... В общем... это я, — и прибавила, словно извиняясь: — Я изучала историю искусств.

Приподняв брови, иностранец внимательно посмотрел на нее, и Геле показалось, что улыбка, игравшая в уголках его губ, стала особенно озорной.. . Впрочем, он быстро опустил глаза и вновь принялся перебирать рисунки.

...Нащупав на стене выключатель, хозяин комнаты под крышей зажег свет, и гостья разглядела обстановку лучше. Тахта, сооруженная из матраса, стоящего на четырех кирпичах, овальный столик, продавленный диванчик, пара стульев, табурет. И картины — стопкой распластанных холстов лежащие на полу, набитые на подрамники и стоящие лицом к стенам, торчащие из недораспакованных длинных ящиков.

На одном из таких же ящиков, но еще не открытых, было устроено что-то вроде кухни или обеденного стола: щербатая чашка, пара блюдец ей под стать, половник с погнутой ручкой, алюминиевая кастрюлька, в которой хозяин, похоже, готовил все блюда от супа до чая...

«Знаете, Геля, мой младший брат Муня — он работает адвокатом — очень ругался, когда узнал, что я почти все, написанное во Франции, привез с собою. Уверял: если бы я распродал картины там, мог бы купить в Париже граммофон и хорошую посуду», — смущенно заметил мужчина. И в следующее мгновение ловким движением вынув из стоящего у стены штабеля одну из картин, поставил ее на мольберт. Гостья молча опустилась в продавленное кресло напротив.

О том, что ее «иностранец» и есть тот самый профессор ВХУТЕМАСа Роберт Рафаилович Фальк, а его спутник — летчик-герой Андрей Юмашев, берущий у Фалька уроки живописи (вовсе не переводчик), молодой методист ЦДХВД Ангелина Щекин-Кротова узнала только вечером, когда в книгу, где расписывались посетители выставки, заглянула заведующая отделом.

«Красная мебель», 1920 год

— Геля, да вы с ума сошли! Как могли никого из нас не позвать? — негодовала она.

Геля с полными слез глазами только смущенно оправдывалась:

— Ну откуда я могла знать? Я даже смотреть не стала, что они там написали! И по-немецки он говорил совершенно свободно...

— Господи, ну еще бы! Он же с детства на нем говорит. Да он с вами и на французском говорил бы не хуже! Как-никак десять лет в Париже. Ах, да что уже теперь рассуждать... — начальница, с досадой махнув рукой, удалилась.

Геля вдруг неожиданно для себя самой прыснула от смеха: этот мэтр, о котором с таким пиететом говорят сослуживицы, оказывается, не так уж и страшен. Она вспомнила ласковую улыбку «иностранца» и мягкий взгляд его серо-голубых глаз из-за стекол очков...

И все же идти в Дом литераторов на открывшуюся там несколько дней спустя выставку Фалька было страшновато. Что если он, увидев ее, примется вышучивать при всех? Но Роберт Рафаилович, которого она заметила в зале в первый же вечер, Гелю будто не узнал. Осмелев, пришла во второй раз. Потом еще и еще... Едва ли не каждый вечер, сама не зная как, оказывалась в доме на улице Воровского. И смотрела, смотрела...

Картины были в основном «французские»: неожиданно будничный Париж, натюрморты из фруктов, рыб и цветов, задумчивые нездешние люди на портретах. То распадаясь на множество цветных осколков, то вновь возникая, словно сотканные из воздуха, картины так заворожили Гелю, что она в какой-то момент начисто позабыла об их авторе. И потому, услышав за спиной его голос, вздрогнула от неожиданности.

— Вам в самом деле нравятся мои работы? Я вижу вас тут почти каждый вечер.

Порывисто обернувшись, она выпалила совсем не то, что по ее представлениям следовало говорить художнику в таких случаях:

— Нравятся? Нет, это совсем не то слово! Я просто их видела уже во сне. Это будто мои работы...

Много позже Ангелина Васильевна говорила, что, наверное, именно с этих ее слов и начался их с Фальком роман.

Спустя несколько месяцев, с июля 1939-го, Геля Щекин-Кротова уже жила в доме с майоликовыми панно на фасаде. Сквозняк из окон сменился нестерпимой духотой: только две стены в квартире были настоящими кирпичными, остальные — просто доски, кое-как отделявшие пространство мастерской от жара раскаленной солнцем крыши. Но Геля, лежа на той самой тахтушке с кирпичами вместо ножек, тряслась в постоянном ознобе: непонятная прилипчивая хворь, начавшись с простуженного по весне горла, постепенно расползлась по всему организму, сделав ватными ноги и чугунной голову. Сердце то замирало, то принималось колотиться, как у затравленного зайца. Ходить в таком состоянии на службу нечего было и думать. Зато времени для разговоров с необычным человеком, с которым ее так стремительно свела судьба, теперь оказалось предостаточно. С каждым днем она все больше узнавала о его переменчивой судьбе и прихотливом характере. Вскоре начала знакомиться и с людьми, составлявшими жизнь Роберта Рафаиловича «до нее».

Одним из первых появился в студии под крышей худощавый нервный молодой человек — Валерий, сын Фалька от студенческой любви с художницей Елизаветой Потехиной.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Валерий и Виола Сюткины: «Мы не идеальная, но... классная парочка!» Валерий и Виола Сюткины: «Мы не идеальная, но... классная парочка!»

Семейную жизнь Валерия и Виолы Сюткиных безоблачной не назовешь

Караван историй
Экстремальное вождение: 6 главных трюков с пошаговыми инструкциями и видеопримерами Экстремальное вождение: 6 главных трюков с пошаговыми инструкциями и видеопримерами

Научись делать автомобильные трюки, которые видел в кино

Maxim
Игорь Пальчицкий. Дотянуться до звезды Игорь Пальчицкий. Дотянуться до звезды

Двадцатого ноября Майе Плисецкой исполнилось бы девяносто пять лет

Караван историй
«Человек из Подольска» — кафкианская история о маленьком человеке, которого обвиняют в бездарном проживании жизни «Человек из Подольска» — кафкианская история о маленьком человеке, которого обвиняют в бездарном проживании жизни

«Человек из Подольска» — одновременно смешная и страшная трагикомедия

Esquire
Если вы так делаете, то мотору скоро придет конец Если вы так делаете, то мотору скоро придет конец

Неверные действия, которые наверняка ускорят поломку двигателя на вашей машине

РБК
7 животных, которые достигли в жизни большего, чем ты 7 животных, которые достигли в жизни большего, чем ты

Пингвин-полковник, кот-мэр и прочие возмутительно успешные представители фауны

Maxim
Александр Панайотов: Александр Панайотов:

Александр Панайотов оказался в нужное время в нужном месте

Караван историй
«Игры гормонов» «Игры гормонов»

Отрывок из книги Марти Хейзелтон «Игры гормонов»

N+1
Ледоруб Вилли и другие самые необычные прозвища знаменитых гангстеров Ледоруб Вилли и другие самые необычные прозвища знаменитых гангстеров

Мафия может похвастаться отменным чувством юмора!

Maxim
Как устроен бизнес экскурсий по крышам Петербурга и чем он не нравится жителям Как устроен бизнес экскурсий по крышам Петербурга и чем он не нравится жителям

Чем руферы Петербурга мешают властям и как легально сделать селфи на крыше

РБК
В плену чувств: как звуки, вкусы и ароматы определяют наши потребительские желания В плену чувств: как звуки, вкусы и ароматы определяют наши потребительские желания

Глава из книги «Эстетический интеллект» — о работе брендов с ощущениями

Forbes
Трансформация мышления. Как увеличить вовлечённость сотрудников компании с помощью нового корпоративного портала Трансформация мышления. Как увеличить вовлечённость сотрудников компании с помощью нового корпоративного портала

Продакт-менеджером об особенностях работы в сжатые сроки и важности геймификации

Inc.
Весомый аргумент Весомый аргумент

TRX обращает вес тела в его силу

GQ
От наркотиков к признанию: крутые рэперы, которые начали путь с криминала От наркотиков к признанию: крутые рэперы, которые начали путь с криминала

Рэперы, сумевшие выбраться из нищеты и криминальных гетто в большой шоу-бизнес

Cosmopolitan
Глицин сформировался в условиях темного межзвездного облака Глицин сформировался в условиях темного межзвездного облака

Это говорит о более широкой распространенности данной аминокислоты во вселенной

N+1
Как первые советские авиа-рекордсменки 10 дней выживали в тайге Как первые советские авиа-рекордсменки 10 дней выживали в тайге

Драматическая история полета целиком женского экипажа на самолете «Родина»

Maxim
Булат Окуджава Булат Окуджава

Каждый год 9 мая на Трубной площади стартует фестиваль памяти Булата Окуджавы

Дилетант
10 композиторов советского кино: от лучшего к самому лучшему 10 композиторов советского кино: от лучшего к самому лучшему

Как прекрасно звучала музыка в советских фильмах

Maxim
Станки и люди Станки и люди

Машина на службе у человека или человек в плену у машины? О чем говорит история

РБК
Роман с киллером и бесконечные измены: 6 громких скандалов в королевской семье Роман с киллером и бесконечные измены: 6 громких скандалов в королевской семье

Вспомним скандалы, которые нанесли королевской семье серьезный урон

Cosmopolitan
«Совместимость. Как контролировать искусственный интеллект» «Совместимость. Как контролировать искусственный интеллект»

Отрывок из книги Стюарта Рассела об искусственном интеллекте

N+1
Не работают колонки на компьютере: что делать, если нет звука Не работают колонки на компьютере: что делать, если нет звука

Почему не работают колонки?

CHIP
«Люби его таким, какой он есть»: большое заблуждение? «Люби его таким, какой он есть»: большое заблуждение?

Существует ли идеальная любовь?

Psychologies
«Если вы такие умные, почему такие бедные»: математик Эдвард Торп обыграл казино и заработал $800 млн на Уолл-стрит «Если вы такие умные, почему такие бедные»: математик Эдвард Торп обыграл казино и заработал $800 млн на Уолл-стрит

История математика, которому наука помогла зарабатывать деньги

VC.RU
Как диагностировать и лечить боковой амиотрофический склероз Как диагностировать и лечить боковой амиотрофический склероз

Каждые 90 минут в мире диагностируют БАС

РБК
Отбелила кожу, убрала живот: как выглядела Ким Кардашьян до пластики Отбелила кожу, убрала живот: как выглядела Ким Кардашьян до пластики

Рассказываем о пластических операциях Ким Кардашьян

Cosmopolitan
Наличие смысла жизни и самоконтроль помогают справиться со стрессом из-за пандемии Наличие смысла жизни и самоконтроль помогают справиться со стрессом из-за пандемии

Что помогает людям справиться со стрессом и пережить кризис

Inc.
Кристоф Копен, директор мужской линии COS: «Людям всегда будет нужна одежда. Она неразрывно связана с образом жизни, который ты ведешь» Кристоф Копен, директор мужской линии COS: «Людям всегда будет нужна одежда. Она неразрывно связана с образом жизни, который ты ведешь»

Интервью с Кристофом Копеном, директором мужской линии COS

Esquire
Николь Кидман в полный рост: зачем смотреть сериал «Отыграть назад» Николь Кидман в полный рост: зачем смотреть сериал «Отыграть назад»

Сериал «Отыграть назад» затягивает так, что не оторваться

РБК
Концентрация таланта: почему в компании не нужно оставлять середнячков и меланхоликов Концентрация таланта: почему в компании не нужно оставлять середнячков и меланхоликов

Отрывок из книги CEO Netflix Ричарда Хастингса «Никаких правил»

Inc.
Открыть в приложении